Тринадцатый наследник
Шрифт:
— Так чего мы ждем? — вскинулся Иван. — Погнали на твою малину!
— Погнали. Человек!
Перед ними тут же материализовался половой.
— Держи, — кинул ему Решето еще одну серебряную монетку. — Извини, братан, — повернулся он к Ивану, — но сегодня по твоим счетам плачу я. А ты, — небрежно бросил он половому, — какой-нибудь кабриолет сюда подгони. Да чтоб быстро и к самому порогу.
Решето был на свободе. Он был счастлив, щедр и готов швыряться деньгами направо и налево.
Половой метнулся к выходу ловить кабриолет.
— Слушай, — заинтересовался Иван, —
— Сегодня охранникам жалованье выдавали.
— А ты тут при чем?
— Да я на выходе с ними так тепло прощался, что аж вспотел. Вот кое-что к телу и прилипло.
Иван расхохотался, хлопнул уголовника по плечу, а затем, услышав стук колес по булыжной мостовой, поднялся из-за стола, подхватил свою гитару и направился к выходу. Решето поспешил следом, на ходу допивая бутылку водки прямо из горла.
Половой расстарался. Около порога кабака стоял не кабриолет, а роскошная карета. Работник общепита услужливо распахнул перед щедрыми клиентами дверцу и почтительно закрыл ее за ними, вероятно рассчитывая на очередную порцию чаевых, но Иван, залезавший в карету последним, с чаевыми его обломал. У него теперь на счету была каждая копейка… или медяк. Юноша еще не очень хорошо разбирался в местной валюте.
— Куда изволите? — осведомился кучер, засовывая голову в окошко кареты.
— В «Птичку» гони! — распорядился Решето.
Лицо кучера вытянулось.
— Гони, гони, давай, не обидим, — хлопнул себя по карману уголовник, плюхаясь на мягкое кожаное сиденье.
Услышав приятный звон монет, кучер поспешил занять свое место на козлах.
— Но! Пошла, родимая!
Карета затряслась по булыжной мостовой.
— Что за птичка? — насторожился Иван. Господин Гуко назвал ему нечто совершенно другое.
— Надежное место, корефан!
Надежным местом оказался портовый трактир «Ушастый баклан», у входа которого подпирали косяки дверей такие мордовороты, что Ивану сразу стало понятно нежелание кучера связываться с подобного рода публикой. Но самое главное — адрес был именно тот, который дал ему комендант. Юноша вылез из кареты и с наслаждением вдохнул свежий морской воздух. Шатовегер, как оказалось, был портовым городом и, судя по лесу мачт кораблей, стоящих на рейде в живописной бухте, видимо, в ожидании своей очереди причалить к пирсу для проведения разгрузочно-погрузочных работ, вовсю использовал это преимущество и процветал за счет оживленной морской торговли.
— Куда? — оторвались от косяков мордовороты, увидев, что незнакомец с гитарой намеревается войти в трактир.
— Завяньте, кильки! — Из кареты вылез Решето, кинул пару медяков кучеру.
Кучер поймал их на лету и поспешил подхлестнуть кобылу, спеша свалить из этого опасного места куда подальше, а Решето крученой блатной походкой двинулся вперед.
— Это чё за придурок? — спросил один из вышибал у другого. Его коллега недоуменно пожал плечами, и Иван понял, что его спутник не в таком уж и большом авторитете среди шатовегерской братвы. Похоже, его здесь даже в лицо не узнают.
— Чё?!! Это я придурок? Ты кого придурком назвал, сявка? — рванул рубаху на груди рассвирепевший уголовник,
На волосатой груди уголовника красовалось изображение то ли решетки, то ли решета.
— Га-га-га… — заржали вышибалы, — пивная бочка на ножках пришла.
— Долго на нарах чалился, Решето?
— Тьфу! — сплюнул уголовник, сообразив, что над ним просто прикалываются. — Этот мальчик со мной, — кивнул он на Ивана и двинулся в трактир.
Войдя внутрь, студент понял, что попал в заведение самой низшей пробы. Это была чисто конкретная забегаловка, но пускали сюда не всех подряд, а только работников ножа и топора, ну и тех, кого они соизволят пригласить с собой в этот вертеп. Тусовались здесь в основном лица уголовной наружности, но, судя по их потрепанным костюмам, в карманах у шатовегерской братвы было негусто, что очень расстроило юношу, так как он рассчитывал поправить свои финансовые дела именно за их счет.
— О! Дырявое корыто!
— Нас посетило Решето! — загомонили уголовники.
— А это что за фраер с тобой?
— Нашел фраера! — фыркнул Решето. — Это пацан конкретный.
Уголовник нашел свободный столик и потащил к нему Ивана.
— Эй, Хьюго! Водки сюда и закуски!
Трактирщик кивнул и дал знак половым обслужить клиентов.
— Слушай, — хмуро буркнул юноша, усаживаясь за стол, — я сюда не водку жрать пришел. И что-то мне говорит, что вообще пришел напрасно. Пацаны здесь, конечно, свои в доску, но вряд ли мы с них пятьдесят монет наскребем.
— А мы не с них наскребем. Здесь так, мелкая шушера. Тут есть место, где самые авторитетные собираются… и я. Ща к папику схожу…
Решето сорвался с места и, лавируя между столиками, исчез в глубине трактира. Половой тем временем оперативно накрыл стол. Иван хмуро посмотрел на выставленный перед ним граненый стакан, бутылку водки и, тяжко вздохнув, отодвинул все это хозяйство от себя. Отсутствовал Решето недолго, а вернулся уже слегка потрепанный, в разодранной рубахе и с набухающим фингалом вполлица.
Плюхнувшись на стул, уголовник схватил бутылку, откупорил ее и, не прибегая к помощи стакана, выдул пол-литровую емкость из горлышка до дна.
— Ничё. Ща Варгуля придет, он им покажет!
— Я так понял, концерт у папика под вопросом?
— Все будет! Решето сказал, Решето сделал! Вот Варгул придет…
— И что этот Варгул сделает? — Иван уже жалел, что пошел на поводу у уголовника. Заработок здесь, похоже, не светил, а время медленно, но верно утекало.
— Да ты чё! Варгуля — это такой мужик! В авторитете. Против него никто не вякнет. У него перышек на всех найдется!
Юноша лишь закатил глаза, уже вполуха прислушиваясь к пьяному бреду уголовника. Варгуля… Перед мысленным взором Ивана возникла небритая рожа тупого бандюгана, габаритами не уступающего Кинг-Конгу. Вот, эта рама идет, раздвигая столы, вышибает дверь, запускает в комнату для самых «уважаемых» людей Шатовегера лапу, выуживает оттуда папика, переворачивает главу местной мафии вверх ногами и вытрясает из него пятьдесят золотых монет. Юноша потряс головой, отгоняя от себя бредовые видения.
— А вот и он, Варгуля! — возликовал Решето.