Тритон ловит свой хвост
Шрифт:
Не успеет, переживал Сой.
Техник успел. «Панцирь» вздохнул как живое существо, распустил над собой зонтик силовых тяжей. Тяжи поднялись вверх — и срослись, растворились в куполе «Полога». По кабелям пробежала невидимая волна. Сой знал: в пещере, заключившей в себе их светило и Мир, кабели каким-то образом соединились с Границей. Каким, могли бы понять считанные учёные в Мире, но вряд ли кто из них смог внятно объяснить это простому человеку, такому как Сой или даже Логаро. «Панцирь» и Граница стали одним целым, и это главное.
— Всё, господа военные, — просветлел
Он привалился спиной к покатому боку «Панциря» и захрапел.
— Что дальше, Логаро? — спросил Сой.
— Ничего, — ответил Логаро. — Будем возвращаться. Мы своё дело сделали, и этот мир тоже будет нашим.
— А как же время?
— Умники из академий найдут решение, — уверенно сказал Логаро. — Никуда не денутся.
Страшный удар сотряс купол. «Полог» прогнулся, вмялся под напором чудовищной силы. «Панцирь» завизжал на сотню голосов, принимая и утилизируя океан энергии. Воздух вокруг него зазвенел от напряжения. Кабели распухли, теперь они походили на колонны. Что происходило в пещере, с Границей. Сой не мог даже представить. Молниеотвод — вертелось в голове. Объяснение не хуже любых прочих.
Логаро шевелил губами. Что он говорит, что?
— Работает! — прокричал Логаро ему прямо в ухо. — Не обманули умники!
И тут ударило ещё раз.
Эпилог
— Ты смотри, как врут, а? Душа радуется! — Антон в сердцах потряс смартфоном. — Без зазрения совести! Хотя, что я, какая у них совесть…
— Как? — без особого интереса спросил Жогин. Дорога после стычки с пришельцами из Пузыря так только называлась, а на деле представляла собой бесконечную цепь из рытвин, воронок и раздавленных траками стволов. Во всяком случае здесь, где раньше стояли войска.
Обгоревшие, развороченные останки самоходок и танков попадались по обочинам и сейчас. Успевай только баранку крутить, не то быстро слетишь в канаву…
— Самозабвенно! — ответил Антон. — Вот, слушай: «Репрессивная машина российского режима дошла до предела. В ответ на гражданские выступления к городу Н-ску были стянуты войска. Когда же и это не остановило прогрессивную общественность, Москва применила против собственного народа тактическое ядерное оружие. Сейсмические станции по всему миру зарегистрировали толчки, соответствующие двум взрывам мощностью ноль-три и ноль-пять килотонны. США сообщает о двух вспышках, зафиксированных спутниковой группировкой». Так, тут бла-бла-бла… Ага, вот самое смешное: «Разрушения и жертвы неисчислимы. Еврокомиссар по внешней политике заявляет…».
— Сколько там было, знаешь? — спросил, не отвлекаясь от дороги, Илья Витальевич.
— Откуда? — удивился Антон. — Мне не сообщают.
— Два «Скифа», каждый по пятьдесят мегатонн. Тактическое, понимаешь…
— Н-да… Накрылся мой островок.
— Что так? — спросил Жогин.
— Санкции. Ты — олигарх, близкий к правительству. Я — твой, гм, клеврет. Слово-то какое, суки, придумали, а? Клеврет!.. Отберут его, островок.
— Зато на дамбах сэкономил, — усмехнулся
— Эт-точно.
За несколько километров до пещеры дорогу перегородил шлагбаум. Хмурый лейтенант принял документы, скрылся в помещение поста, затем выглянул, крикнул:
— Кто из вас Жогин?
Илья Витальевич поднял руку.
— Подходите, поговорить с вами хотят.
Услыхав по защищённой связи голос Хомяк, Жогин не удивился. Кто ещё мог пожелать побеседовать с ним? Не Илларионов же.
— Рвёшься? — спросил полковник.
— Нет, — ответил Жогин. — Просто едем, там моя собственность, если помнишь. Что, нельзя?
— Можно, — ответил после паузы Хомяк. — Тебе можно, только не проедешь. Дальше совсем дороги нет.
— А пешком?
— Пешком получится, — признал полковник. — Но фонит там нехило. Два «Скифа», это тебе не кот на новые ворота начихал.
— За это не беспокойся, — сказал Жогин.
— Я и не беспокоюсь, — ответил Хомяк равнодушно, и Жогину даже представилось, что на другом конце провода полковник пожал плечами и криво ухмыльнулся. — Только учти, вернётесь грязные, прямо на посту в карантин посадим.
— Договорились.
— Двигай тогда, я распоряжусь. И это, — полковник с присвистом дышал в трубку, собираясь с мыслями, — расскажешь потом, что и как.
— Что сам не посмотришь?
— Не до того, — вздохнул Хомяк. — От журналюг отбиваюсь. Сбежал бы, да не могу, некому больше.
— Договорились, — повторил Жогин. — Расскажу и покажу, если техника не подведёт.
Они загнали внедорожник в кусты за постом и двинулись. Лейтенант проводил их настороженным взглядом, но ничего не сказал.
Полковник не соврал. После поста пошли сплошные завалы. Земля вспучилась волнами, асфальт перемешался с песком, глиной и древесной щепой.
— Как на Тунгуске, — сказал Антон. — Был я там, очень похоже.
— Что там с фоном? — спросил Жогин.
Антон кинул взгляд на запястье.
— Немного повышен, — ответил он, — но терпимо.
— Всё равно подлечимся, — решил Жошин. — С Хомяка станется. Неохота мне там, на посту, комаров кормить.
Съев по капсуле радиоцина, они отправились дальше. Шли молча, не до разговоров было. Два «Скифа» плюс лучевое оружие вторженцев не добавили местности шарма. Но вскоре стали появляться целые деревья, над их верхушками плыла вершина горы.
— Вот оно как… — протянул Антон.
Лес кончился. Старая дорога, что вела к пробитому в горе тоннелю, легла им под ноги. Целая, с заплатами свежего асфальта, такая, какой запомнил её Жогин с последнего посещения пещеры. Когда это было? Месяца не прошло, а кажется — в незапамятные времена.
Как ни странно, но всё здесь осталось целым. Щитовой домик, где жила дежурная смена персонала, закопчённый мангал, возле которого они проводили свои маленькие праздники, волейбольная площадка с провисшей сеткой, два теннисных стола в застеклённом павильоне. И, контрастом, оплавленное нечто рядом с павильоном. От него — две обугленных дорожки, ведущие внутрь горы. Ещё несколько выжженных пятачков, заполненных белым ноздреватым пеплом.