Триумф нежности

Макнот Джудит

Вот он. Кэти стащила свитер и кинула его на пол. Она пробежала дрожащими руками по облегающему платью светло-коричневого цвета, которое она выбрала несколько часов назад с целью помучить Рамона и ослабить его сопротивление. Оно было с глубоким вырезом, на узких лентах, спина фактически обнажена. Она пригладила длинные распущенные волосы и тихо пошла вперед.

У двери в спальню Кэти остановилась — ее сердце стучало, как после долгого бега.

Рамон лежал на кровати, закинув руки за голову и уставившись

в потолок. Его белая рубашка была расстегнута, и он даже не потрудился снять ботинки. У него был такой несчастный вид, что Кэти затрепетала от жалости.

Она сделала шаг в его сторону. Рамон уставился на нее, но взгляд его блестящих черных глаз скользнул мимо, словно она была невидимкой.

— Я не уехала, — с трудом прошептала Кэти. При звуке ее голоса Рамон взлетел с постели одним гибким, вселяющим ужас прыжком.

Его лицо застыло в непроницаемой маске, а Кэти слишком нервничала, чтобы понять что-нибудь в его настроении, за исключением того, что он был напряжен и, казалось, готов на нее броситься.

— Я не захотела уезжать, — запинаясь пробормотала она.

Рамон начал наступать на нее, Кэти медленно отступала.

— Падре Грегорио сказал, что обвенчает нас, — быстро проговорила она.

— Неужели? — спросил Рамон низким голосом. Он продолжал наступать, а Кэти — пятиться.

— Я верну все, за что заплатила, в магазин, — прошептала она.

— Неужели прямо сейчас? — мягко выдохнул Рамон. Кэти энергично кивнула, стукнулась о диван и начала обходить его.

— Я видела альбом Рафаэля, — задыхаясь, объяснила она. — Если бы ты мне сказал, кто ты на самом деле, я бы поняла, почему ты не хотел, чтобы я платила за что-то сама. Я бы послу… — она споткнулась на слове, — послушалась тебя.

— Я вижу, ты выучила новое слово, — усмехнулся Рамон.

Кэти ударилась о столик с лампой и боком обошла его.

— Я наполню дом растениями, суматохой и детьми, — отчаянно пообещала она.

Она задела за стул, мешающий отступлению, и паника охватила ее.

— Ты должен выслушать меня! Я боялась стать твоей женой, потому что чувствовала, что ты что-то скрываешь от меня, но я не понимала что, а у Дэвида…

Рамон сократил дистанцию, и Кэти вытянула руку, пытаясь отгородиться от него.

— Пожалуйста, выслушай меня! — выкрикнула она. — Я люблю тебя!

Он обхватил ее за плечи, с силой притянул к себе, запрокидывая голову Кэти назад. Она оказалась настолько близко, что смогла увидеть свое отражение в его горящих глазах. Они были полны ею и любовью к ней. Любовью настолько всепоглощающей, что Кэти утонула в этом чувстве.

— Ты любишь меня, — повторил он странно-грубоватым голосом. — И ты думаешь, что, если ты скажешь мне, что любишь меня, я позабуду все остальное и прощу тебя?

— Да, — прошептала Кэти. — Я думаю, ты можешь.

Только

на этот раз.

— Только на этот раз, — пробормотал он в безумной радости, и у него дрожала рука, которую он медленно поднял, чтобы пригладить густые золотистые волосы.

Он издал звук, который был наполовину стоном, наполовину смехом, когда его пальцы утонули в ее волосах.

— Только на этот раз? — повторил он, как если бы это было величайшим из всех высказываний, и его другая рука прижала ее к себе, а его губы приникли к ее губам в безумном поцелуе.

С пьянящим восторгом, словно у нее внутри взорвался фейерверк, Кэти обвила руками его шею и ответила на его поцелуй. Она прижалась к его могучему телу, и Рамон задрожал от счастья. Его руки ласкали ее плечи и спину, а затем спустились ниже, прижимая ее бедра к своим.

Он отнял свои губы от ее губ и начал покрывать торопливыми поцелуями ее глаза, шею.

— Скажи мне это еще раз, — хрипло приказал он.

— Я люблю тебя, — страстно сказала Кэти. — И ты мне нужен… и я хочу тебя… и я…

Рамон жадно поцеловал ее, заглушая ее слова и унося с собой в мир, где не существовало ничего, кроме их пламенных тел. Он целовал ее еще и еще, до тех пор, пока Кэти не застонала от жгучего и томительного желания.

— Пойдем в постель, querida, — жарко пробормотал он.

Кэти коснулась дрожащими пальцами его груди. К безумному разочарованию Рамона, прекрасная женщина в его объятиях очень мягко сказала:

— Нет.

— Да, — прошептал он, уже наклоняя голову, чтобы с помощью поцелуя преодолеть ее сопротивление, но в это время она покачала головой.

— Нет, — повторила она. Улыбнувшись, она объяснила с задумчивым сожалением:

— Эдуарде не хотел, чтобы я встретилась с тобой один на один. Он отпустил меня сюда только потому, что был уверен, что тебя здесь нет. Я не вернулась сразу, так что он сейчас придет, чтобы защитить меня от твоего гнева.

У Рамона сошлись брови на переносице, и Кэти погладила его плечо и улыбнулась.

— Есть еще две причины, по которым я хотела бы подождать. Первая — мы должны поговорить. Ты просил меня о честности, настаивал на этом, а сам морочил мне голову. Я хочу понять, почему ты так делал. Рамон неохотно слегка ослабил объятия.

— А другая причина?

Кэти печально посмотрела мимо него:

— Завтра день нашей свадьбы. Мы и так уже долго ждали. Ну и падре Грегорио…

Рамон взорвался от хохота и сжал ее в своих объятиях.

— Когда Эдуарде, Мигель и я были молоды, мы верили, что если мы сделаем что-нибудь плохое, падре Грегорио посмотрит нам в глаза и сразу же узнает об этом.

Он повел ее к дивану и усадил к себе на колени, обняв за талию.

— И это удерживало вас от плохих поступков? — поддразнила Кэти.