Триумф поражения
Шрифт:
— Всем любопытно или только вам? — в дверях моего кабинета стоит Холодильник.
Краснею и вскакиваю из-за стола. Надо же… Караулила и проворонила…
— Всем… Нам… Это интересно, — выкручиваюсь я, как могу, добавляя подобострастно. — Это такая честь — организовывать праздник для Хозяина агентства!
— Уверен, что не только честь, — усмехается внешне спокойный Холодильник. Но я вижу, как плещется карий океан бешенства в его глазах. Настоящий шторм. Баллов шесть по шкале Бофорта: высокие волны с белыми гребнями,
— А что же еще? — спрашиваю я, лихорадочно соображая, как сделать так, чтобы Холодильник не узнал об ужине. Но моему желанию, как говорится, не суждено сбыться.
— Саша! Добрый день! Вот… Приобрел привычку посещать твое агентство, — доброжелательно говорит Кирилл Иванович, пожимая руку Холодильнику.
— Я заметил! — резко бросает Холодильник, и шторм достигает семи баллов: море покрыто белыми пенистыми гребнями, которые срываются ветром с поверхности воды, качаются уже крепкие стволы деревьев, гнутся сучья.
— У тебе здесь такое сокровище спрятано! — мне начинает казаться, что Кирилл Иванович специально выводит Холодильника из себя, преследуя какую-то одному ему известную цель. — Готов похитить, если повезет!
— Не повезет, — спокойствию Холодильника позавидует любой игрок в покер. И только я вижу, что шторм разыгрался до десяти баллов: волны обрушиваются на берег и скалы с грохотом, срывает крыши с прибрежных домов.
— Нина Сергеевна приглашена на наш семейный ужин, — сообщает довольный Кирилл Иванович. — Она согласилась, чем меня несказанно осчастливила.
Закрываю глаза: двенадцатибалльный шторм сейчас снесет всё на своем пути. Малодушно открываю один глаз: чудеса! легкое волнение, слабый прибой, на деревьях колышутся листья.
Вот это выдержка! Что его так успокоило?
— Тогда до вечера? — улыбается Холодильник, но не Кириллу Ивановичу, а мне, и выходит из моего кабинета, оставив нас одних.
— На ужине будет и Александр Юрьевич? — выдыхаю я. — Вы же сказали, что только я, вы и ваши дети…
— Ну, он мне почти сын, — доверительно говорит Кирилл Иванович, внимательно вглядываясь в выражение моего лица. — За вами заедут, Нина Сергеевна. Будьте готовы к семи тридцати.
— Не нужно! — пугаюсь я, нарисовав в воображении картину схватки Евгения с охранником Кострова. — Меня привезут.
— Может, пойдешь в костюме аквалангиста? — шутит Ленка, которой я дозвонилась по скайпу. — Никаких разрезов и вырезов!
— Ага! — хихикаю я. — Только в обтяжечку, а так скромнее и не придумаешь…
Ленка громко смеется.
— Ладно! Давай смотреть, что есть новенького. Вот смотри! В фольклорном стиле. Тоже никаких разрезов и декольте. Лиф облегающий. Юбка широкая в пол. Рукава длинные. Вон какая расцветочка веселая!
Платье нежно-фиолетовое с насыщенно-фиолетовыми и бирюзово-голубыми цветами.
— Спина? — подозрительно
— Закрыта! Прелесть, а не платье! Везу? — Ленка вертит наряд перед камерой.
— Вези! — соглашаюсь я с благодарностью.
Приехавшая ко мне Ленка заплетает мне французскую косу и рассказывает о встрече с Матвеем:
— Напрямую спросить не решилась. Но не такой человек Матвей, чтобы подлоги устраивать. Мотив тогда какой? Если за тебя борется, то подловато для мужика. Не похож он на такого. А подкуп вообще не прокатывает.
Коттедж Костровых великолепен и величественен. Евгений помогает мне выйти из машины и провожает до крыльца. Встречает меня Кирилл Иванович, элегантный и бодрый, в сером костюме и голубой рубашке, делающей его свежим и моложавым.
— Вы так прекрасны, Нина, что я начинаю серьезно подумывать о вашем похищении, — смеется мужчина, чрезвычайно довольный своей шуткой. — Ваши глаза сейчас кажутся фиолетовыми. Это потрясающе!
— Не перевозбуждайтесь, Кирилл Иванович, — звучит холодный совет Холодильника, вышедшего на крыльцо. — В вашем возрасте это может навредить здоровью.
Холодильник в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке. Он мгновенно охватывает быстрым взглядом меня всю. И мне начинает казаться, что у этого абсолютно закрытого платья есть и декольте, и голая спина, и разрезы до бедер, поскольку штиль в глазах Холодильника за пару секунд переходит в умеренный шторм со слабым прибоем. Что не так?!
В огромной гостиной к нам почти выбегает Светлана в легком бежевом платье с желтыми цветами, молодая и очень милая, со слегка, но заметно размазанной на лице помадой. Как после поцелуя, некстати думается мне.
— Добрый вечер! — она хватает Холодильника за локоть. — Саша! Ты ушел встречать гостью? Я тебя потеряла.
— Прогуляемся по дому или сразу к столу? — Кирилл Иванович подает мне руку.
Пока я придумываю ответ, за меня отвечает Холодильник:
— Госпожа Симонова-Райская не обедала сегодня! Давайте уже ужинать.
— Я обедала, — возражаю я, рассердившись на такую бесцеремонность.
— Тарталетки — это не полноценный обед, — грубо возражает Холодильник, и я вдруг понимаю, что это он велел Павлу Денисовичу покормить меня.
За длинным, красиво накрытым столом сидит Михаил, который нехотя встает при нашем появлении.
— Добрый вечер! — вежливо рассматриваю сына Кирилла Ивановича.
— Здравствуйте! — равнодушно отвечает он и садится обратно за стол.
— Нина! Любите ли вы каре ягненка? В красном вине? — искушающе спрашивает хозяин коттеджа. — С молодым картофелем и сметанным соусом?
— Звучит потрясающе! — делаю вид, что сглатываю слюнку. — Я и забыла, что вы ресторатор!
— Я прежде всего гурман! — смеется Кирилл Иванович, помогая мне сесть за стол и садится рядом.