Триумф Великого Комбинатора, или возвращение Остапа Бендера
Шрифт:
– Элен, ты с какого года в партии?
– Очень остроумно! С тысяча восемьсот двенадцатого, устраивает? – со смехом ответила она.
– Вполне... Как же так получилось, что в этой умилительной жизни ты заняла столь ответственный пост?
Они уже успели перейти на "ты".
– Давай уйдем от этого шума... Пост?.. Папа помог. Остап шел не спеша, покуривая, Элен рядом цокала каблучками.
– А вот у меня нет папы, – сказал великий комбинатор.
– И никто не может меня устроить, так что приходится все делать самому.
–
Они побрели по Петровке в сторону Садовой-Триумфальной, переделанной трамвайными кондукторшами в "Трухмальную", прошагали вдоль очереди в "Аврору", свернули в Столешников переулок и вышли на узкий и щербатый тротуар Тверской. Тверская была скудно освещена мигающими фонарями. Сквозь запотевшие окна ресторанов были видны кадки с пальмами, сверкающие люстры, за столиками – бывшие дельцы с бывшего ристалища валютчиков на Ильинке.
В подворотне Козицкого переулка голосили два типа.
– Так это вы взяли брезент? – строго спросил первый. – Кого? – дребезжащим тенором ответил второй.
– Брезент, спрашиваю, вы взяли?
– Где?
– В плотницкой.
– Нет, не брал.
– А мне сказали, что брезент у вас.
– Ничего подобного... А сколько брезента пропало? – Чего пропало?
– Брезента.
– Откуда пропало?
– Из плотницкой.
– Пошутил я! В плотницкой испокон веков никаких брезентов не водится.
– Кто ж его взял?
– Чего взял?
– Брезент.
– Какой еще брезент?
– Известно какой, плотницкий брезент.
– Да, пошутил я.
– Удачная шутка, но брезента-то нет!
– Действительно, нет.
– Следовательно, его кто-то взял. Так?
– Вполне допустимая вещь.
– Может, вы взяли?
– Издевательство какое-то! Я ведь пошутил.
– Ничуть я не издеваюсь, пропажу я ищу. Вот, что там у вас за пазухой?
– Брезент там у меня!
– Ах, вы выжига! Зачем же вы врали? И сколько его там?
– Чего?
– Брезента, говорю, сколько у вас за пазухой?
– Какого брезента?
– Нет, наверно, я дурак.
– Почему?
– Потому что дурак.
– Оно и видно.
– Что?
– Что дурак!
– А-а! А брезент все-таки вы взяли?
– Какой брезент?
Остап и Элен прыснули со смеху. Типчики грозно взглянули на них и неторопливо скрылись в глубине подворотни.
– И эти типчики делали революцию! – Остап был оживлен и как-то особенно беспокоен. – Лишенцы! Да, подзадержался я в этой стране.
– И сколько ты еще пробудешь у нас?
– Ты иронизируешь? Я понимаю...
Они свернули и пошли по пахнущей весной аллее Тверского бульвара. Идти было удобно, под ногами мягко и приятно хрустел гравий. Ветер дул теплым майским валом. Откуда-то доносилась песня: женский ленивый голос.
От обрушивающихся мыслей болели виски.
"Изменить своим убеждениям и взять
Но действовать было все труднее и труднее. Великий комбинатор еще долго спорил с влюбленным Остапом и не мог найти убедительного ответа. Он очнулся от своих дум лишь тогда, когда увидел краснонеоновую вывеску ресторана "Париж". Они прошли мимо магазина "Директивные брюки", несколько раз отразились в витринах с тяжелой одеждой "Москошвеи" и вступили в прилегающий к Арбату таинственный лабиринт маленьких и больших переулков. На Пречистенке Остап остановился и, видимо, продолжая какой-то разговор, спросил:
– А ты знаешь историю церкви Архидиакона Евпла? Той, что была на углу Мясницкой?
– Ее снесли?
– Какой-то зодчий из новых хотел возвести на месте церкви Дворец Трестов. Но потом оказалось, что участок для дворца мал. Представляешь, оказалось!..
С Остоженки они забрели на Волхонку, спустились к реке.
– Ну и прогулочка, – смеялась Элен. Ей казалось, что этого парня, который появился в ее жизни утром и которому она подарила чудный майский вечер, она знает уже давно-давно. Ей было хорошо с ним.
– Ты рассказал о церкви Архидиакона Евпла? А что ты думаешь вот об этой красоте?...
– Храм Христа Спасителя, как говорило подавляющее большинство немешаевской шушеры, обречен. Год великого перелома – это год тотального разрушения московских храмов. Ты помнишь декабрь позапрошлого года?
– А-а! Так называемое антирождество?
– Парк культуры, сто тысяч идиотов, инквизиторские костры из икон, гробов религии, религиозных книг и дебильные лозунги: "За безбожную Москву, за безбожную колхозную деревню". Декабрь этого года станет тем еще праздничком. У них это уже вошло в традицию. Уверен, что Спаситель именно в декабре будет превращен в груду щебня.
– Не может быть! Неужели можно снести такую прелесть?
– Газеты, очаровательная Элен, иногда читать надо. Они уже сейчас пишут о культе империализма в храме Христа Спасителя. Статью этого шизика Луначарского читала? Этот патриарх советской культуры благословил уничтожение храма так: "На месте храма будет сооружен Дворец Советов, который явится архитектурной доминантой в ансамбле социалистической Москвы". Вот так! Придурок с высшим образованием! "Доминанты"! Панургово стадо чертово! Взгляни вон туда. Что видишь?