Триумф
Шрифт:
И Самвел увел Петика в больницу.
Компания в сторожке уныло хлебала чай.
— Не могу больше твой чай пить, тошно, — простонала Анжела. — Включил бы ты, Васька, свой третий глаз и посмотрел, что там с Риткой нашей.
Крокодил ее поддержал:
— И вправду, включай, чего ему простаивать. Или у него тоже режим работы имеется?
— А вот не смейтесь, Витя, не надо. Вася недавно нам пожар предсказал. И он случился. Вот? — защитила Васькин дар Анжела.
— Я
Анжела вздохнула:
— Я бы тоже так подумала, если бы не знала, чьих это рук дело… Бедная Ритка…
Васька вдруг оживился.
— Ладно, хватит ныть, ноете и ноете — Ноев ковчег какой-то, — сказал он и «приступил к ясновидению». — Народ какой-то… нет, это не то… Вижу кровь. Много крови. Целый ручей. Вижу… Кого это я вижу? Пусть ближе подойдет. Ага, идет, так это ж Ритка!
Анжела и Крокодил переглянулись.
— Ритка, значит, идет по этому ручью, — продолжал Васька.
— По крови, что ли? — удивилась Анжела.
— Не мешай, человек работает. Сама ж просила, — одернул ее Крокодил.
— В нашу сторону идет. Спит она на ходу, что ли? — размышлял Васька.
— Посмотри, к берегу подходит или нет? — попросила Анжела.
— Все! Выключилось! — сообщил Васька.
— Таки какой-то режим работы имеется, — подвел итог Крокодил. — Лимит исчерпался.
Васька обиделся:
— Ты чего со своим вопросом под руку вылезла? Это — видение. Вещь нежная, его спугнуть, что два пальца… извини, конечно, как женщина. Никуда она не сворачивала, ни к какому берегу.
— Это плохо. Примета плохая. Я сонник читала. Нужно, чтобы во сне человек к берегу заворачивал, тогда выживет. Надо к ней ехать, — подскочила Анжела.
— И чем ты ей поможешь среди ночи? — поинтересовался Крокодил.
— С утра пойдем. Там у меня баба одна прикормлена, — сообщил Васька.
— Это как? Когда ты успел? — ахнула Анжела.
— Да… пустяки — я ей двойню в семью предсказал, — с достоинством объяснил Васька.
Самвел нашел в коридоре больницы Доминику и спросил:
— Ты чего тут сидишь? Не нужна оказалась? Или случилось что?
— Нет, сейчас начнут переливание. Кто это?
Самвел подтолкнул к ней Петика:
— А, этот? Убийца.
Петик представился:
— Петр Трофимович Зайцев, бывший участковый на рынке, а сейчас… эх! Сейчас — бывший телохранитель Маргариты.
— Участковый Петик? — удивилась Доминика.
— Ты его знаешь?
Доминика невесело усмехнулась:
— Знаю. Это же мой брат по несчастью. Я тоже из «бывших» — бывший работник прилавка на вверенном тебе рынке. Бывший директор… Петик, что там с Риткой произошло, знаешь?
— Знаю, — кивнул Петик. —
— Ты — по сути, — потребовал Самвел. — Про жену твою нам неинтересно.
— Я по сути и говорю, она сама про жену сказала, а потом одна и пошла.
— А ты сразу смотался? — возмутился Самвел.
— Не успел. Потом там потух свет. И бабы в два голоса как заорут…
Доминика вдруг оживилась:
— Постой, какие бабы?
— Ритка и консьержка. Я — в подъезд, а этот мне навстречу как ломанет, с ног чуть не сбил, дверь вышиб. Я — за ним. Но его и след простыл. Куда сквозанул, я не засек.
Самвел иронично усмехнулся:
— Сразу видно — человек из органов.
— Дальше! — попросила Доминика.
— Вернулся, значит, к Ритке, — продолжал Петик. — Она лежит, кровь растекается из-под нее, а рядом — боксерская груша.
— Что за груша?
— Которой он ее приложил.
— Знакомый предмет, — заметила Доминика. — Мне такую муж подарил, удар отрабатывать.
Самвел поразмыслил и сказал:
— М-да, красивая комбинация. Отвертеться тебе будет трудно. Улика просто подана на блюдечке.
— А вы — Никитина? — догадался Петик.
— Самвел, будь другом, отними у него телефон и запри его в машине, — потребовала Доминика.
— Да вы что! Да я свою вину перед Риткой буду век замаливать. Пусть только Ритка отсюда на своих ногах выйдет. Да я… — горячился Петик.
— Я Петра знаю давно… Он парень хороший, да как и все — больно до дармовых денег охоч.
— Самвел! — взмолился Петик.
— Идем, убийца, ей сейчас не до нас будет, — приказал Самвел.
Борюсик не выдержал и тоже приехал в больницу.
— Здравствуйте, вы меня помните? Я врач. Моя фамилия Медведев, — представился он Риткиному врачу.
— Помню, — кивнул врач. — Вы приходили к Никитиной. И клинику я вашу знаю. Слышал, дела у вас не очень?
Но Борюсик отмахнулся:
— Как Калашникова Маргарита?
— Готовим к переливанию.
— Донора нашли?
— Вы хотите стать донором? — оживился врач.
— Да, если бы мог… могу я чем-нибудь помочь?
— У нас персонала хватает.
— Можно я у вас подожду окончания процедуры? — взмолился Борюсик.
— Вы ей кто?
Медведев вздохнул:
— Я ее люблю.
Врач понял, что это безнадежно.
— Оставайтесь в коридоре, — разрешил он.
— Пойдемте, все готово. Вы, кстати, ели? Мне совсем не хочется, чтобы вы потеряли сознание, — спросил врач у Доминики.
— Не беспокойтесь, все в порядке. Могу я вам задать один вопрос?