Трижды заслуженная вдова
Шрифт:
— Говорите, только очень быстро! — отозвался Тенгиз.
— Привет, дорогой! — воскликнула я.
— А, Женька, здорово! — без энтузиазма отозвался он.
— Ты как будто и не рад вовсе?
— А чего радоваться? — уныло промямлил эксперт. — Раз ты звонишь — значит, имеешь ко мне какое-то дело, если дело ко мне — значит, оно криминального свойства! А Владимир Ильич сделал мне уже второе китайское предупреждение и строго-настрого наказал: никакой информации тебе не давать! Я доступно объясняю?
—
— Ну вот, а я что говорил? — затосковал Тенгиз. — Женька — это всегда к неприятностям!
Я терпеливо пережидала страдания эксперта. К счастью, они скоро закончились, и он ворчливо сказал:
— Давай свой вопрос, только быстро, а то у меня тут очередь на вскрытие!
— Тенгизик, родненький, скажи мне, Роза Адамовна сама умерла?
Тенгиз почему-то засопел и брюзгливо проворчал:
— Вот видишь! Снова тебя потянуло черт знает куда! Ее утопили — в легких много воды…
— Так может, она сама? Старая женщина, стало плохо с сердцем, она и того…
— Того, сего! Я, по-твоему, школьник? — обиделся Тенгиз. — У нее на шее характерные следы… Старушке явно кто-то помог! Все?
— Нет, — обрадовалась я. — Уголовное дело завели?
— Хм, конечно…
— И кто главный? — замерла я, предчувствуя ответ криминалиста.
— Ульянов Владимир Ильич! — ехидно ответил он. — Теперь все?
— Теперь все, — обреченно ответила я и повесила трубку.
Плохи мои дела. Этот аспид, я имею в виду, конечно, Вовку, ни за что не захочет брать меня в дело. Более того, если он узнает, что я опять взялась за старое, то наверняка нажалуется Ромке. Алексеев будет топать ногами, ругаться и в конце концов придумает какой-нибудь ультиматум. Вся беда в том, что теперь я уже не могу остановиться, не доведя до конца расследование. А без помощника в этом деле не обойтись, как ни крути.
— Вот нашла, — прервала течение моих мыслей Люська.
В руках у нее была старая и очень потрепанная записная книжка, распухшая от записей. Я внимательно посмотрела на подругу.
— А что? — сказала я вслух. — Может, и получится? Люська, ты мне подходишь!
— В каком смысле? — насторожилась она.
— В смысле работы!
— Ремонт, что ли, делать? Так ты это зря. Я и учиться-то не хотела, да ведь ты и мертвого уговоришь! А насчет ремонта даже и не пытайся, не трать понапрасну свое красноречие…
— Люся, — перебила я подругу, — ремонт делает Рома и группа энтузиастов с Кавказа. А мы с тобой займемся убийством Розы Адамовны!
— Ой, — икнула Люська и опустилась на стул, — так ее убили?
Я важно кивнула:
— Утопили. В ванне. Из-за наследства старика Либермана.
Примерно с минуту Люська открывала и закрывала рот, как рыба,
— А у нас получится? — придя в себя, спросила она.
— Ха! Еще бы не получилось! И не такие дела распутывать приходилось, — несколько хвастливо заявила я. — Значит, так: я у нас мозговой центр, а ты исполнитель.
— Почему это я исполнитель? — надулась Люська. — Думаешь, у меня мозгов меньше, чем у тебя? Нет уж! Я за равноправие!
— Ладно, — покладисто кивнула я. — У нас будет два мозговых центра. А теперь давай телефон Левушки, будем на завтра свидание назначать!
— Но Ромка и Сашка… — робко начала Людмила.
— Забудь! — махнула я рукой. — Во-первых, они ни за что не узнают! Курсы у нас, и все тут! А во-вторых, мужики в расследовании только мешают! У них голова неправильно устроена, поняла?
Люся неуверенно кивнула и набрала номер Авакяна. Я мысленно упрашивала всевышнего, чтобы Гамлет Ашотович, став большим человеком, не сменил место жительства и телефон. Наконец Люське ответили, и она официальным тоном произнесла:
— Будьте добры, Льва Гамлетовича Авакяна!
Я прыснула: Лев Гамлетович! Звучит совершенно по-идиотски.
— Лев Гамлетович? С вами будут говорить! — продолжала кривляться Люська. — Не кладите, пожалуйста, трубку.
Она заговорщицки подмигнула и протянула мне аппарат. Я быстренько договорилась с Левкой о встрече, предупредив, что прибуду с подругой. Оказалось, что парень живет один. Папенька, наворовав достаточно денег, купил себе особняк на Лесной улице, а мать умерла еще два года назад. Записав адрес Льва, я с облегчением повесила трубку. Люська выжидающе смотрела мне в глаза.
— Все, — выдохнула я, — завтра в двенадцать он нас ждет! Не проспи! В одиннадцать тридцать я буду ждать тебя у подъезда.
— Жень, — прищурилась Людмила, — а ты мне ничего не хочешь рассказать?
— О чем? — не поняла я.
— О Либермане, о наследстве, о наследниках…
Желание, безусловно, законное, но, честно сказать, у меня сил совсем уже не осталось. Поэтому, жалобно глянув на подругу, я взмолилась:
— Люсь, давай завтра по дороге к Левке расскажу? Ночью я немножко подумаю, обобщу, так сказать, сведения…
— А мне чего делать? — озадачилась Люська.
— А ты предавайся воспоминаниям! — посоветовала я. — О Либерманах, о Левушке, и вообще…
С этими словами я покинула гостеприимный Люськин дом и направилась к себе.
В большой комнате перед телевизором сидела бригада строителей и уплетала пельмени. Вместе с ними уничтожали нехитрый ужин Ромка и Венька. По телевизору шел народный сериал «Скорая помощь». Кровь лилась рекой, а кучка хирургов увлеченно ковырялась во внутренностях несчастного пациента.