Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу
Шрифт:
Идти становилось все труднее, но Паляныця не замедлялся ни на секунду. Он шел по явившейся тропе, словно робот, ведомый вперед радиосигналом. Мы едва поспевали за ним. О контроле пришлось забыть, потому что тропа становилась все уже и труднопроходимее.
– Может, Горыныча в воздух поднимем? – предложил Заика, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
– Не получится, – ответил змей, подталкивая меня в… спину, в общем. – К Алатырю можно добраться только по земле. Едва мы поднимусь выше, чем на два метра над поверхностью, нас тут же вынесет на берег.
– Ну
– Действительно, – поддержал я друга, глубоко вдыхая. Пистолет пришлось спрятать, чтобы освободить руки. Подъем становился все круче и круче. – Снова доберемся сюда.
– Ага, щаз! – возмутился Горыныч. – Вы что, так и не поняли, почему Василий усиленно петлял?
– Он командир – ему виднее, – отозвался Заика.
– Пятигранник вел его к Алатырю по Истинной тропе. Стоит только отойти от нее на шаг – и все, заново путь сыскать будет неможливо. Более того, мы и командира потеряем.
– Понятно, – я выдохнул разочарованно. Ведь как было бы здорово не нозями топать, а прокатиться верхом на змее! Что же у этих магов все не как у людей?
– А никто и не говорил, что будет легко, – словно прочитал мои мысли Горыныч.
– Разговорчики, – буркнул я, немного устыдившись, но вспомнив вовремя о своих правах командира.
Змей послушно замолчал.
В тишине, прерываемой тяжелым дыханием да шумом камней, срывающихся вниз под нашими подошвами, мы поднимались все выше и выше, постепенно отставая от нашего командира, который упрямо продвигался вперед. Пот заливал мои глаза, сердце молотом колотилось где-то в районе горла, кровь пульсировала в висках, отдаваясь болью в затылке, ноги налились свинцовой тяжестью, и теперь каждая весила не менее центнера. Господи, за что? Долго ли еще?
– Почти пришли, – возвестил Горыныч, указывая лапой куда-то перед собой.
Нет, ну это уже ни в какие ворота! Мысли он читает, что ли?
Я посмотрел в указанном направлении и увидел, что Вася остановился на краю площадки, край которой открылся снизу. Похоже, командир что-то рассматривал перед собой. Так, поднажмем. Шаг, еще шаг, еще. Нога соскользнула с камня, я съехал немного назад. Услужливый Горыныч лапой остановил сползание. Поднялись, снова вперед.
Так, шаг за шагом, я, наконец, взобрался на площадку. Заика лежал сбоку, приводя дыхание в порядок. Хорошая идея.
– Привал, – выдавил я из себя, валясь рядом с другом.
Ага, тот случай! Паляныця, вражина, наверное, только этого и ждал, потому что сразу же повалил вперед с упрямством теленка. Издевается, что ли?
Я с трудом поднялся, посмотрел сквозь пелену, застилавшую глаза, вперед, стараясь увидеть, куда теперь держит путь сержант. А шел он ни много ни мало к пещере, из которой валил дым и пробивались языки пламени. С ума сошел?
– Вася, остановись! – прокричал я, или мне это так показалось? Паляныця никак не отреагировал на окрик.
Заика виртуозно выругался (надо будет запомнить пару виражей), поковылял за командиром со всей скоростью, на какую еще был способен. Я старался не
Очнулся я от дождя, обрушившегося на мое лицо. Если вы хоть раз прямо из раскаленной пустыни мгновенно окунались в прохладу морских волн – вы поймете меня. Мне стало так хорошо, что хотелось лежать вечно. Воздух, которым я дышал, был свеж, напоен запахами леса, прохладен, восстанавливал силы, расслаблял. Я умер и теперь в Раю? Какая красота!
– Кажется, очухался, – услышал я голос Заики. – Эй, Ленчик, живой?
Не, точно не Рай. В это уважаемое заведение Вована фейс-контроль не пустит.
На мое лицо снова обрушилась волна прохлады.
– Хорош воду тратить, – потребовал я, открывая глаза.
Когда это Заика успел позеленеть и покрыться бородавками? И головы у него три, а не одна, и разговаривает сам с собой?
– Открыл глаза, – сообщила левая голова Горыныча центральной. Это был-таки змей.
– Зрачки в норме, реакция на свет есть, – отчиталась правая.
– Пульс в норме, – только теперь я заметил, что моя кисть находилась в огромной лапе. – С возвращением, курсант.
Он бы еще честь отдал! Нет, все-таки нравится змею играть в войнушку.
– Где это мы? – спросил я, приподнимаясь и осматриваясь.
Место было какое-то странное. Вроде бы и чаща, и свет проникает сквозь листву, но не оставляло ощущение, что мы находимся в каком-то павильоне. Знаете, так бывает, когда смотришь кино: вот эти съемки проводились на природе, а вот эти снимали в закрытом помещении.
– Возле Алатыря, – Вася, стоявший спиной, повернулся вполоборота, посмотрел на меня, улыбнулся. – Мы нашли его, Летун. Понял, да?
– Понял, как не понять, – я со стоном поднялся на ноги, ожидая жестокой боли или усталости в мышцах, но ничего этого и в помине не было, словно тяжелейший подъем мне привиделся.
Заика, стоявший в нескольких шагах от меня, подошел, похлопал по плечу, спросил, как ни в чем:
– Ты как?
– С Паляныцей что? – спросил я.
– Ему нельзя от Алатыря отходить, пока все не соберутся, – ответил Горыныч. – Иначе придется сначала начинать.
– Почему?
– Потому что Алатырь как бы плавает в пространстве и во времени, – пояснил змей. – Найти его – небольшая заслуга. Удержать – подвиг. А попросить открыть нужную дорогу – невероятная удача.