Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса
Шрифт:
– Это ложь и клевета, – сообщила она холодным голосом. – Каждая приличная леди обязана носить все формы белья, предписанные правилами хорошего тона. А приличные лорды не обсуждают такие вещи при посторонних, и уж тем более с женщинами.
Олег с облегчением выдохнул, вытирая лоб тыльной стороной ладони, и сказал:
– Хорошо, что я не лорд. Могу говорить что хочу и кому хочу. Доброго вечера, хозяйка. Найдется нам комната на ночь?
Жена таверного до этого с интересом слушала историю про женское белье, по лицу пролегли морщинки задумчивости, что значит – всерьез задумалась, не избавиться
– Смотря для кого, – ответила она и улыбнулась мясистыми губами.
– Для меня в первую очередь, – сообщил Олег. – Я нежный, нуждаюсь в тепле и покое, чтоб не мешали думать и мыслить. Этой-то все нипочем, на столе, да что там – на камнях голых спать может. Но я разделить ее стремлений не могу, потому приходится по-простому, на постоялый двор.
Взгляд жены таверного оценивающе скользнул по Люсиль, та сжала губы и засопела, так и не найдя, что ответить, зато хозяйка через пару секунд кивнула и проговорила:
– Есть у меня комната. Пойдемте.
По скрипучим ступенькам они поднялись на второй этаж, хозяйка всунула Олегу ключ и указала на дальнюю дверь.
– Там, – сказала она. – Постельное в комнате. Платить будешь чем?
– Честным трудом! – с готовностью отозвался Олег.
Мясистые губы хозяйки растянулись в улыбке, глаза маслянисто заблестели, она сложила руки под грудью, выгодно ее приподнимая.
– Заглядывай. Утром здесь холодно.
Подмигнув, она развернулась и, качая пышными ягодицами, спустилась обратно в общий зал. Люсиль сопела, как раздраженная кошка, и порывалась что-то сказать, изо всех сил закусывая губы, а когда они вошли в комнату, в ужасе воскликнула:
– Но здесь всего одна кровать!
Олег пересек помещение и осторожно опустился на кровать – раз уж выпала возможность спать на мягком, надо пользоваться. Хотя ему что мягкое, что твердое – давно без разницы.
Он кивнул и произнес:
– Так теплее.
– В каком смысле? – изумилась Люсиль и нерешительно затворила дверь.
– Ты разве не амазонка? Что-то про клинки и отсутствие белья говорила? – отвлеченно произнес Олег.
Люсиль вспыхнула.
– Я не так говорила!
– Да? Ну ладно. Вдвоем на земле спать теплее, чем одному, – со знанием дела проговорил Олег и потянулся, закинув руки за голову. – Здесь, конечно, не земля. Но если тебе не понравится, можешь ложиться на полу. Понимаю, амазонкам так привычнее. Куда нам, простым да убогим.
Лицо Люсиль покрылось красными пятнами, она решительно шагнула вперед и выдохнула с чувством:
– Я не амазонка! Я – леди!
– А есть разница? Хотя неважно. Главное – не храпи. Ты же не храпишь? А то я от храпа пугаюсь. Сплю плохо.
От праведного возмущения Люсиль затрясло, пальцы сжались так, что побелели костяшки, она проговорила тихо и задыхаясь в негодовании:
– Леди не храпят. Не спят на земле и не ходят без белья. Чего не скажешь об этой женщине с сальным взглядом.
– А чего не так с ее взглядом? – искренне удивился Олег.
– Да она же почти напрямую предложила провести с ней ночь! – выдохнула Люсиль. – Это вопиюще и неприлично! Она ведь женщина, к тому же замужняя!
Люсиль
Люсиль продолжала что-то говорить, Олег не слушал. Она ищет Меч. А он знает только один Меч, который имеет такое значение. И если уж какая-то девица кинулась его разыскивать, чует нутро, кто-то делает то же самое. Так всегда происходит, не бывает, чтобы важным артефактом интересовался только один, всегда найдутся те, кому он тоже нужен. И если Люсиль полна мечтаний о приключениях, то те, вторые, вряд ли такие же одухотворенные.
Послышался топот, зашуршали юбки – Люсиль стала ходить по комнате взад-вперед.
– Не мельтеши, – пробормотал Олег. – От тебя ветер дует.
– Она же вам предложила расплатиться натурой, – не успокаивалась Люсиль.
– Мне? – искренне удивился Олег.
– Только не надо говорить, что не заметили, как она на вас смотрела. Так приличные женщины не глазеют на чужих мужчин.
Олег поскреб ногтями бок.
– Почему чужих? Я ничейный. В смысле свой собственный.
Люсиль запнулась.
– Я не это имела в виду. Я… Я говорю, что женщине не пристало. Себя так вести. А если здесь такие нравы, значит, это дурное место и нам следует уйти.
– Все же хочешь спать на камнях, – с пониманием проговорил Олег. – Только тогда грей меня. Ночью на острове действительно холодно.
– Это вопиюще! – возмутилась Люсиль.
– Вопишь сейчас только ты и мешаешь думать. Если спать не будешь – иди вниз к мужикам, пляши на столе и делай, что обычно делаешь. Только не дерись, нам еще тут завтракать.
– Пастор Олег, вы мужлан.
– Со всей ответственностью сообщаю, что я не муж каких-то там Лан. Хотя, может, и был, но не помню. А если не помню, значит, не было.
Тяжелый вздох Люсиль сообщил, что она сдалась и не собирается больше пререкаться. Ее шаги приблизились, кровать рядом скрипнула и прогнулась, Олег почувствовал, что девушка легла на самый краешек.
– А чем ты, кстати, собралась платить за ночлег? – спросил Олег. – Денег у тебя нет, даже возница понял, что ты врешь.
Люсиль промолчала и тихо засопела, делая вид, что уснула. К Олегу сон долго не шел. Лунный свет проложил дорожку на полу до самой стены, на улице кто-то орет и гогочет во всю глотку, звенят склянки и колеса. Ночной город не спит, а ведет тайную, накрытую пологом темноты жизнь, а она, как водится, совсем не такая, как при свете солнца. Олег поежился – сквозняк щекочет нос и плечи. К холоду он привык, да и к сквознякам тоже, ими давно не пронять. Но это не тот холод, что идет от вечерних канав и поднимается до самых окон жилых домов.