Трое из Лукоморья
Шрифт:
— Так я это…как его…в общем, вы извините, если что не так. Давно это было. По глупости.
Я легонько кивнула, принимая нехитрые извинения.
— Ладно, уговорил. Подскажу тебе, как быть. Только имей в виду: никакого приворотного зелья не будет.
Федька лишь напоказ вздохнул, дескать, ну, что с вами поделаешь, давайте без зелья.
— Значит, так. — Я порылась на одной из многочисленных полок и выудила нужную тёмно-коричневую коробочку. — Вот этот крем будешь мазать на лицо два раза в день, утром и вечером, хорошенько втирая в кожу. Это
— Коровник чистил, — непонимающе пожал плечами Федька.
— Молодец, — кивнула я. — Оно и видно. Вернее чувствуется. А скажи, ты и к зазнобе своей тоже прямиком из коровника наведываешься? Ладно, можешь не отвечать. Но на будущее учти: чтобы к зазнобе на встречу — только в свежей рубахе. Теперь дальше. Как ты за ней ухаживаешь-то? Какие знаки внимания оказывал?
Федька немного замялся. Уши снова заметно покраснели. Да, с такими ушами тоже что-то придётся делать, а то весь диапазон эмоций — как на ладони.
— Ну как, я её за косу дёргал, — признался наконец Федька. — А один раз скамейку соком ягодным вымазал.
Дара снова захихикала, но на сей раз я не стала на неё шикать: хихиканье девочки явно приободрило совсем уж погрустневшего парня.
— Ну, детский сад, — вздохнула я. — Может, ты её хоть приглашал куда-нибудь? Ну, там, на ярмарку, или на представление какое уличное?
— Ага, приглашал, было дело, — обрадованно закивал Федька. — Правда, она не пошла… — Он снова погрустнел.
— Ну всё равно, уже хорошо, — заверила его я. — А куда хоть приглашал-то?
— Как все, на сеновал.
Дара расхохоталась.
— В следующий раз попробуй для начала что-нибудь попроще, — посоветовала я. — Позови её на какие-нибудь гулянья, в шапито, ну, или ещё что-нибудь в этом духе. Но этого всего мало. Надо что-нибудь особенное, чтобы была какая-то изюминка, понимаешь, лично твоя. Что ты умеешь делать? Есть у тебя какие-нибудь таланты?
— Ну, не знаю…Дрова могу рубить, за коровами ухаживать, траву косить, — принялся перечислять Федька, аккуратно загибая пальцы.
— Не то, — покачала головой я. — Нужно что-нибудь такое, чего все другие не умеют. Что-то, в чём ты особенный.
— А если нет такого? — с интересом спросила Дара. — Ну, нет у человека никаких талантов?
— Не бывает, — отрезала я. — Талант не талант, а какая-то особенность, способность, изюминка, всегда есть, у каждого.
— Я по ночам дорогу лучше других нахожу, — немного неуверенно заметил Федька. — Такое годится?
— А днём что же, не находишь? — усмехнулась Дара.
— Днём — как все, — ответил юноша. — А ночью я лучше умею, по звёздам.
— Созвездия, стало быть, знаешь? — спросила я.
Он кивнул.
— И названия знаешь? И найти можешь? Путника, Сирену, Стрелу?
— Могу, — просто ответил Федька.
— Что
— Что, правда?
Федька сразу же приосанился.
— Значит, так. Делай всё, что я сказала. А девушку приглашай погулять вечером, как стемнеет, в безоблачную погоду. А там, как бы между делом, на небо посмотри, да и начни рассказывать. Истории созвездий знаешь? Откуда они свои названия получили?
— Знаю. Мне бабушка в детстве рассказывала. Она меня и различать их научила.
— Ну всё, значит, точно не пропадёшь. Только ты это…вот что ещё запомни. Ежели с тобой какая девушка на сеновал согласится идти, ты уж там с ней про звёзды не говори. А то больше не придёт.
Я дала ему ещё несколько советов из серии "причёсываться хотя бы один раз в неделю", и окрылённый юноша засобирался домой. Мы с Дарой вышли в сени, провожая Федьку, и тут я вдруг хлопнула себя по лбу.
— Стоп! А мальчишки-то по-прежнему караулят снаружи!
Я настолько привыкла к раздающимся за окном крикам, что успела совсем о них забыть. Однако же этот стихийно устроенный концерт пора было заканчивать.
— Пора бы их разогнать, — озвучила я своё намерение.
— А как вы их прогоните? Как нас тогда, шесть лет назад? — поинтересовался Федька.
— Да нет, так, пожалуй, не буду. Будем считать, что с тех пор я подобрела, — ответила я, несколько смущённая напоминанием о своём тогдашнем поступке.
— А что вы тогда сделали? — спросила Дара.
— Это не имеет значения.
— И всё-таки?
Дара не отставала; по-видимому, разговор изрядно разжёг её любопытство.
— Скажем так: я тогда несколько вспылила. Я была молода и несдержанна. Мальчишки успели мне порядком надоесть. Расходиться отказывались; всё кричали и кричали. Тогда я наложила на них заклятие, и все, как один, стали квакать по-лягушачьи.
— Ого! — Дара восхищённо присвистнула. — А что было дальше?
Я пожала плечами.
— Дальше они убежали, а полчаса спустя прибежали их родители. Донельзя возмущённые и вооружённые вилами и дубинами.
— Ничего себе! — брови девочки поползли вверх. — И что же вы сделали?
— Взмахнула рукой, добавила немного ворожбы, и выполнила требование родителей, чтобы они и дети снова заговорили на одном языке. Так оно и сделалось: родители стали квакать не хуже подростков. После этого прыти у них поубавилось, и я доходчиво объяснила, что если все сейчас разойдутся, то к утру к ним возвратится обычная речь. Но если впоследствии мне продолжат докучать, они научатся не только разговаривать, как лягушки, но и прыгать в лягушачьей шкуре. Это подействовало, и мне действительно перестали докучать — как минимум года на три. А в течение первых семи-восьми месяцев я и вовсе не видела поблизости ни одного человека, не считая пары лесничих. Пожалуй, это было самое счастливое время моей жизни.