Трое на прогулке
Шрифт:
– Что? – сказал Гаррис.
– Домик в Фолькстоне, сроком на месяц.
– Зачем ей домик в Фолькстоне? – сказал Гаррис.
– Жить, – высказал предположение я. – Жить там летом.
– На лето она с детьми собиралась к родственникам в Уэльс; нас туда звали.
– Возможно, она съездит в Уэльс до того, как отправится в Фолькстон, а может, заедет в Уэльс на обратном пути, но, несомненно, ей захочется снять на лето домик в Фолькстоне. Возможно, я и ошибаюсь – вижу, что тебе этого хочется, – но есть у меня предчувствие, что я все-таки прав.
– Похоже, наша поездка нам дорого обойдется.
– Это была идиотская затея с
– Мы были дураками, что послушались его. То ли еще будет!
– Вечно он что-нибудь выдумывает, – согласился я.
– Упрямый болван, – добавил Гаррис.
Тут мы услышали голос Джорджа в передней. Он спрашивал, нет ли ему писем.
– Лучше ему ничего не говорить, – предложил я. – Теперь уже поздно отступать.
– В этом нет никакого смысла, – ответил Гаррис. – Покупать ванну и пианино мне все равно придется, так или иначе.
Вошел Джордж. Он был в отличном настроении.
– Ну, – сказал он, – все в порядке? Удалось?
Что-то в его тоне мне не понравилось. Я заметил, что и Гарриса он возмутил.
– Что удалось? – сказал я.
– Ну, отпроситься, – уточнил Джордж.
Я понял, что настало самое время объяснить Джорджу, что к чему.
– В семейной жизни, – провозгласил я, – мужчина повелевает, женщина подчиняется. Это ее долг: жена да убоится мужа своего.
Джордж сложил руки и возвел очи горе.
– Мы можем зубоскалить и острить на эту тему, – продолжал я, – но, когда доходит до дела, получается вот что. Мы известили своих жен, что уезжаем. Естественно, они огорчились. Они были не прочь поехать с нами, но, поняв, что это невозможно, стали умолять нас не покидать их. Но мы разъяснили им, что думаем на этот счет, и – на этом все кончилось.
Джордж скептически хмыкнул:
– Простите меня, в этих вещах я не разбираюсь. Я всего лишь холостяк. Мне говорят одно, другое, третье, а я – слушаю.
– И поступаешь неверно. Если тебе будет нужно что-нибудь узнать, приходи ко мне или Гаррису, и мы предоставим тебе исчерпывающую информацию по вопросам этики семейной жизни.
Джордж нас поблагодарил, и мы сразу же перешли к делу.
– Когда мы выезжаем? – спросил Джордж.
– Мне кажется, – сказал Гаррис, – с этим не надо тянуть.
По-моему, он стремился уехать раньше, чем миссис Гаррис придумает еще что-нибудь. Мы остановились на следующей среде.
– Как насчет маршрута? – поинтересовался Гаррис.
– У меня есть идея, – сказал Джордж. – Я полагаю, что вы, друзья, естественно, горите желанием расширить свой кругозор.
Я заметил:
– Вообще-то, дальше его расширять нам уже некуда. Но, впрочем, если это не повлечет за собой излишних затрат и чрезмерных физических усилий, то мы не прочь.
– На этот счет можете быть спокойны, – сказал Джордж. – Мы повидали Голландию и Рейн. А теперь я предлагаю доехать на пароходе до Гамбурга, осмотреть Берлин и Дрезден, а затем отправиться в Шварцвальд через Нюрнберг и Штутгарт.
– Мне говорили, что есть прекрасные уголки в Месопотамии, – пробормотал Гаррис.
Джордж сказал, что Месопотамия уж слишком не по пути, но его маршрут вполне приемлем. К счастью ли, к несчастью, но он нас убедил.
– Средства передвижения, – сказал Джордж, – как договорились. Я и Гаррис на тандеме, Джей…
– Я не согласен, – решительно перебил Гаррис. – Ты и Джей на тандеме, а я – на одноместном.
– Мне все равно, – согласился Джордж. – Я и Джей на тандеме, Гаррис…
– Можно
– Ладно, – согласился Гаррис, – давай распределим. Но нужно решительно потребовать, чтобы он работал.
– Кто работал? – не понял Джордж.
– Ты работал, – объяснил ему Гаррис. – Во всяком случае, на подъеме.
– Боже праведный! – воскликнул Джордж. – Неужели вам не хочется слегка поразмяться?
Тандем – вещь неприятная. Человек, сидящий спереди, уверен, что сидящий сзади ничего не делает; той же точки зрения придерживается и сидящий сзади: единственная движущая сила – это он, а сидящий спереди попросту валяет дурака. Эта тайна так никогда и не раскроется. Чувствуешь себя неуютно, когда, с одной стороны. Благоразумие подсказывает тебе: «Не переусердствуй, твое сердце не выдержит такой нагрузки», а Справедливость нашептывает: «Почему ты все должен делать один? Это не кеб. Он не пассажир», – а твой напарник, в свою очередь, орет: «Эй, что случилось? Упустил педаль?»
Гаррис во время свадебного путешествия доставил сам себе массу хлопот, и все из-за того, что никак невозможно понять, чем занят твой напарник. Они с женой путешествовали на велосипеде по Голландии. Дороги там мостят булыжником, и машину основательно трясло.
– Пригнись, – сказал Гаррис, не поворачивая головы. Миссис Гаррис решила, что он сказал: «Прыгай!» Почему она решила, что он сказал: «Прыгай!», когда он сказал: «Пригнись!», никто из них объяснить не может.
Миссис Гаррис считает: «Если бы ты сказал „Пригнись!“, с какой стати я бы стала прыгать?»
Гаррис считает: «Если бы я хотел, чтобы ты спрыгнула, с какой стати я бы сказал: „Пригнись!“
Горечь тех дней прошла, но и сейчас они спорят по этому поводу.
Как бы то ни было, но факт остается фактом: миссис Гаррис спрыгнула, а Гаррис продолжал усиленно нажимать на педали, считая, что она все еще сидит сзади. Поначалу ей казалось, что он летит в гору лишь затем, чтобы показать, на что способен. Тогда они оба были молоды и он любил выкидывать подобные фокусы. Она думала, что в конце подъема он спрыгнет на землю и, опершись на велосипед, приняв позу, полную небрежного изящества, станет поджидать ее. Когда же, увидев, что, преодолев подъем, он и не думает останавливаться, а напротив, поднажав на педали, мчится по длинному пологому спуску, она сначала удивилась, затем возмутилась и, наконец, испугалась. Она взбежала на горку и крикнула, но он даже не обернулся. Она видела, как он проехал по дороге мили с полторы, а затем исчез в лесу. Она села на дорогу и заплакала. Утром они немного повздорили из-за какого-то пустяка, и она стала думать, не воспринял ли он ссору всерьез и не решил ли ее бросить. Денег у нее не было, голландского она не знала. Подошли люди, стали ее жалеть. Она попыталась объяснить им, что случилось. Они поняли, что она что-то потеряла, но что именно – взять в толк не могли. Ее проводили до ближайшей деревни и там нашли полицейского. Из ее пантомимы он заключил, что какой-то мужчина украл у нее велосипед. Связались по телеграфу с окрестными деревнями и в одной из них обнаружили несчастного мальчишку, ехавшего на дамском велосипеде допотопной конструкции. Мальчишку задержали и доставили к ней на телеге, но так как она не выказала ни малейшего интереса ни к нему, ни к его велосипеду, то мальчишку отпустили подобру-поздорову.