Трое нас и пёс из Петипас
Шрифт:
– Пецка, скажи Анче, как я рад, что она больше не считает меня трусом.
Анча отобрала у меня Пецку и шепнула ему в другое ухо:
– Пецка, скажи Тонде, что я его друг.
15
На другой день было воскресенье. Пани Людвикова надела новый фартук. Потом вытащила из шкафа праздничный костюм пана Людвика и почистила его. В кухне на лавке уже стояли начищенные ботинки. На носках у них играли солнечные блики.
– Никому не разрешает
Я показал ухо – там ещё не успела высохнуть вода. Пани Людвикова положила щетку в ящик, открыла дверь и крикнула:
– Когда же ты придешь переодеваться?
– Сейчас, мать, сейчас! – отозвался откуда-то сверху пан Людвик.
Пани Людвикова присела на стул у печки и сложила руки на коленях.
– Вот так уже тридцать лет, Тоник. Каждое воскресенье я достаю Людвику выходной костюм, потом он берется за что-нибудь, а вечером неодетый костюм убирается в шкаф.
Наверху что-то загромыхало.
– Проклятая пакля! – испугалась пани Людвикова. – Ещё покалечится из-за неё! Ну-ка, беги на чердак и помоги ему. Ты скорее разберешься в этом хламе!
На чердак вела винтовая лестница. В два счёта я был наверху. Пан Людвик стоял над огромным ящиком в темном углу чердака и что-то в нем переворачивал. Вокруг него поднималась пыль и кружилась в столбе яркого света, проникавшего сюда через круглое окошко.
И мне снова показалось, будто пан Людвик капитан пиратов и разыскивает клад в трюме захваченного корабля. Я даже разозлился на себя: «Никакой пан Людвик не капитан! И вовсе не клад он ищет, а просто кусок пакли».
– Мне кажется, здесь легче найти клад, чем эту проклятую паклю, – проворчал в эту минуту пан Людвик.
Я перескочил через балку и остановился у ящика:
– Я помогу вам!
Пан Людвик вытер ладонью пыль с бровей.
– Оказывается, ты ещё жив, Тоник?
Мне стало ужасно стыдно – ведь я даже не поблагодарил его за вчерашних червей. Пан Людвик пригладил рукой волосы. Между пальцами у него запуталась длинная паутина. Осторожно он отнес её к окну и пустил по ветру. Возвращаясь назад, глянул в старое зеркало, которое стояло на балке:
– Господи, да ведь я настоящий пират!
Я подошел к нему и тронул за рубашку:
– Неправда! Вы не пират! И вовсе не надо вам быть пиратом!
Он наклонился ко мне и радостно усмехнулся:
– Правда не надо? Я кивнул головой.
– А может, тебе это вовсе не нравится, Тоник? Он взял меня за подбородок и заглянул в глаза. Я уже было открыл рот, но пан Людвик перебил меня:
– Только, Тоник, не лги!
– Конечно, мне это не очень нравится. Да и любой мальчишка на моем месте сказал бы то же самое. Но я вас и так люблю. Честное слово!
Он отпустил меня и тут же охнул: все мое
– Вот это будет сюрприз для нашей хозяюшки.
Она нас живо умоет, – посмеивался в кулак пан Людвик.
И мы снова принялись разыскивать паклю, – сегодня пан Людвик собирался прошпаклевать лодку. Мы обшарили весь чердак, обнаружили массу всяких вещей, даже старые кегли, и тут же немного поиграли в них, но пакли нигде не было. Наконец пан Людвик сказал:
– Ничего не поделаешь, придется одолжить у Роучека.
По лестнице мы спустились на цыпочках, чтобы нас не заметила пани Людвикова. Пробрались через малинник к колонке и там потихоньку умылись.
Я спросил пана Людвика, почему он даже в воскресный день не надевает праздничный костюм. Вместо ответа он послал меня на грядки сорвать пару редисок, а сам ушел в дом.
Через минуту он показался в дверях, одетый в праздничный костюм. Ботинки его сияли. Следом за ним выбежала пани Людвикова:
– Боже мой, что же это происходит сегодня?
Пан Людвик закружил её по двору.
– Сегодня, мать, у нас с Тоником большой праздник.
– С ума сошел, отпусти меня! – сердилась пани Людвикова.
Я бросился к клумбе, вырвал цветок, хотя это строго воспрещалось, и сунул его в петлицу костюма пана Людвика.
Потом мы отправились к пану Роучеку за паклей. По дороге пан Людвик рассказал мне, зачем ему нужна сегодня лодка. Петипасский учитель хотел отправиться вечером на рыбалку с каким-то паном из Праги.
– Это же Генерал!
Пан Людвик нахмурился;
– Стоп, Тоник. То у тебя были моряки и пираты, а теперь появились какие-то генералы.
Я объяснил ему, что Генерал – это наш классный руководитель. Пан Людвик успокоился и пообещал, что позволит мне разогреть на огне деготь, когда он будет чинить лодку.
По дороге к пану Роучеку мы то и дело останавливались. Сперва мы подошли к какому-то забору, и пан Людвик свистнул. Из будки, что стояла во дворе у дома, выглянула огромная собака, замахала хвостом и побежала к забору. В зубах она принесла щенка, а потом ещё одного, потом ещё и ещё. Четырех щенят принесла. Положила их на траву, Просунула нос между досками и зажмурила глаза.
– Все хвастаешь, Стелла? – сказал пан Людвик и погладил собаку по голове.
После этого мы пошли дальше. И тут я увидел, что у пана Людвика полным-полно знакомых. С каждым встречным он перебрасывался словечком. Каждый малыш получал от него какой-нибудь подарок, какую-нибудь безделицу. А когда мы проходили около огромной яблони, одиноко стоявшей у дороги, он заботливо погладил её.
– Эх, милая! Никак, у тебя засыхает верхушка? Надо об этом сказать нашему мудрецу. – Так он называл петипасского учителя.