Трое под одним саваном (сборник)
Шрифт:
Что греха таить – мужчины любят смотреть, как раздевается женщина. Может быть, настанет такое время, когда мужчины утратят интерес к женскому телу и всецело предадутся умственной деятельности. Но, к счастью, это время еще не пришло, и я наслаждался зрелищем обнаженного женского тела. Но вот последний раз сверкнули блестки, сопровождая последний взлет ленточек, и Илона по прозвищу Венгерский Ураган, пританцовывая и покачивая бедрами, ушла со сцены. Я встал и направился за кулисы, чтобы поговорить с Джонни Кэботом.
Глава 4
Я
Парень был примерно одного со мной роста, но немного тоньше; у него были густые вьющиеся черные волосы и светло-голубые глаза. У меня загорелая кожа, но этот парень, видать, ходит загорать на пляж, как на работу, поскольку по сравнению с ним я выгляжу самой настоящей бледной поганкой. На бронзовом от загара лице Джонни его бледно-голубые глаза казались еще более светлыми.
Да, Джонни был настоящий красавчик, из тех, впрочем, что снимаются в порнографических фильмах. Во всем его облике ощущалась какая-то слабость. Несмотря на хорошо развитую мускулатуру, он, по-видимому, был весьма недалек в умственном отношении. Чувствовался в нем какой-то моральный изъян, и мне этот человек был неприятен. Джонни смотрел на меня улыбаясь. И хотя в его улыбке не было ничего угрожающего, мне хотелось сказать ему, чтобы он поскорее закрыл рот. Такие люди, как Кэбот, время от времени встречаются всем. Они, словно скунсы, испускают моральную вонь, и просто удивительно, как моя клиентка этого не заметила. Впрочем, вполне возможно, что на женщин он оказывал совсем другое воздействие.
Джонни был без рубашки, и на его груди играли бугры мышц. Невероятно, как из такой мощной груди мог исходить такой голосок.
– Да? Что вам угодно? – пропищал он.
– Вы – Джонни Кэбот?
– Да. И что дальше?
Я раскрыл бумажник и сунул ему под нос мое удостоверение. Не успел Джонни как следует его рассмотреть, как я захлопнул бумажник и сунул его в карман. Я заметил, что если показывать удостоверение очень быстро, то люди думают, что перед ними очень важная птица. Вроде полицейского.
– Мое имя Скотт, – бросил я. – Можете мне сказать, где вы были сегодня утром? Я имею в виду рано утром – от трех до шести часов.
– У меня было свидание, – медленно ответил парень. – Я пригласил на ужин даму. Мы встретились очень поздно – где-то около часу – и засиделись до шести утра.
– До шести? – Что-то уж больно поздно для свидания. Впрочем, свидания бывают разные.
– Да, – ответил Джонни. – Моя дама освободилась только после полуночи. Она работает в клубе на Беверли, в «Грот-то». – Он помолчал, а потом спросил: – Скажите, вы ведь не полицейский, правда?
– Никто не говорил
Джонни грубо выругался.
– Ах, частный! Что же тебе, сукин ты...
– Осторожнее, друг мой. Советую вам прикусить язык, – одернул его я.
Джонни проглотил свое ругательство, но все-таки не удержался и спросил:
– Что, черт возьми, вам от меня нужно? Что вы тут вынюхиваете?
– Я расследую дело о покушении на жизнь моего клиента, – сообщил я.
Джонни улыбнулся, в его улыбке сквозила неприкрытая неприязнь.
– Я не пытался никого убивать, Скотт. А если бы и пытался, то непременно бы убил. Интересно, кого же собирались убить?
– Вашу жену. Кстати сказать, это она наняла меня, чтобы я нашел вас.
– Илона? Наняла вас? Но откуда она узнала, что... – Тут он спохватился и замолчал.
– Что она узнала, Кэбот? – спросил я замолчавшего певца.
– Ничего, – дернул плечами он.
– Неужели вам безразлично, что вашу жену хотели убить? – проговорил я. – Она думала, что хотели убить не только ее, но и вас, поскольку кто-то отравил молоко, которое и вы могли выпить. Я, правда, так не думаю, но...
– Мне нечего вам сказать по этому поводу.
– А вот по поводу Уэлча? – начал я.
Услыхав этот вопрос, Кэбот так побледнел, что его загорелое лицо сделалось почти что белым. Даже я не ожидал такой реакции от этого недотепы.
– А? – тупо спросил он. Бледность на фоне загара сделала его похожим на больного. Может, он и вправду был болен. – Уэлч? – переспросил он. – Я... я не знаю никого по имени Уэлч.
Я улыбнулся.
– Конечно, не знаете. И у вас всегда такой болезненно-испуганный вид. Вы прекрасно представляете себе, о ком идет речь, Кэбиточчи. О детективе по имени Уэлч.
Джонни в тупом изумлении уставился на меня. Рот его раскрылся, но потом закрылся. Сжав кулаки, он сделал шаг ко мне. Парень покраснел от гнева, и от былой бледности не осталось и следа.
Я уже приготовился дать ему отпор, но что-то остановило Джонни. В его бледно-голубых глазах появилась хитринка. Он глубоко вздохнул, потом выдохнул и спокойно произнес:
– Уходите. Уходите отсюда, Скотт. Вы – частное лицо, и если будете мне надоедать, я... – Он угрожающе улыбнулся. – Обращусь в полицию.
Он стоял и нагло улыбался мне в лицо. Да, он конечно же прав. Частный детектив – лицо неофициальное, и если я поддамся эмоциям и позволю втянуть себя в драку, то легко могу загреметь в тюрьму. И я ушел.
После посещения театра «Вестландер» у меня стало еще больше вопросов, чем до него. Кэбота я нашел, но что касается остального, то сейчас я еще дальше от разгадки таинственных покушений на жизнь Илоны, чем раньше.
Подумав об Илоне Кэбот, я тут же вспомнил о ее тезке. Расспросив служащего сцены, где находится комната Илоны по прозвищу Венгерский Ураган, я вскоре уже стучался в дверь ее уборной. Оттуда послышался женский голос.