Трое сыщиков, не считая женщины
Шрифт:
Помимо генерала Свентицкого еще для одного героя нашего повествования четверг ознаменовался нежелательными контактами с людьми в белых халатах — в этот день комиссовали Государственного советника юстиции 3-го класса, помощника генерального прокурора Александра Борисовича Турецкого.
Строго говоря, это было одно из его многочисленных общений с миром медицины, поскольку многие недели теперь уже бывший «важняк» Турецкий проводил в поликлиниках и госпиталях. Контузию и ранения он получил, когда спасал от юной террористки детей — заложников, изолированных в помещении детского дома.
Турецкий
Александр Борисович считал, что родился под счастливой звездой. Из каких только передряг не выпутывался он — описать невозможно. Ему стреляли в спину, на него набрасывались с ножом, с топором, даже с бензопилой, дважды взрывали его машины, устраивали автокатастрофы, однако каждый раз он, словно заговоренный, выживал, хотя ранений было предостаточно. При этом и его бдительность не притупилась. Турецкий прекрасно понимал, что раз от раза вероятность того, что «косая» не промахнется, увеличивалась. Он по-прежнему был начеку, не особо лез на рожон, не бравировал своим везением. А в случае с детским домом «важняк» попал в безвыходное положение, слишком много тогда стояло на кону — жизни десятков детей.
До этого ему уже пришлось однажды освобождать заложников. Это случилось в Назрани, где боевики захватили его местных помощников — девушку-парикмахершу и ее жениха. Там по-настоящему пришлось туго. Молодую пару держали в хорошо охраняемом подвале стоящего на отшибе дома, боевиков было очень много, пятнадцать человек. К тому же прилетевший из Москвы Турецкий слабо знал и город, и людей. Рискованная была операция. Однако обошлось, никто из его команды — а там сотрудничали и следователи прокуратуры, и милиция, и спецназ МЧС — не пострадал. Пятерых боевиков убили, десятерых арестовали. Тогда Турецкий наряду с другими был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством».
На первый взгляд, с детским домом ситуация могла показаться более легкой. Но это только на первый взгляд. Карты спутало то, что террористка вела себя совершенно по-идиотски. Наблюдая за ней, все только диву давались. Позже выяснилось, что она была напичкана лошадиной дозой наркотиков. Девушка начала психовать, процесс грозил стать неуправляемым. Дело могло кончиться чудовищной бедой, ничто не могло остановить руку, взявшуюся за контакты взрывателя. Чтобы избежать страшных последствий, Турецкий, улучив момент, бросился на девочку, схватив ее в охапку, прижал к себе и выпрыгнул вместе с ней через окно второго этажа.
Он решился, хотя понимал, что, спасая детей, погибнет. Вышло иначе. Упав со второго этажа, следователь и девочка откатились друг от друга, следом за ними из того же окна выпрыгнул Денис Грязнов, оказавшись между террористкой и Турецким. И в тот же миг организатор преступления привел в действие взрыватель. Прогремел взрыв. Девочка и Денис погибли на месте, а Турецкий отделался тяжелой контузией и многочисленными ранениями. Вся правая сторона тела, рука, нога были нашпигованы осколками, для извлечения которых понадобилось множество операций.
Помимо Дениса и Александра
У Турецких была уже дочка пятнадцати лет, Нина. Теперь должен был родиться сынок, да вот не повезло. Другого такого шанса не будет, возраст жены не позволит.
Александр Борисович лечился долго, провел в госпитале почти полгода. Врачи успокаивали, мол, дело идет на поправку, и были в этом искренни. Тем не менее проявлялись всякие рецидивы. Все, казалось, выздоровел, можно выписываться. Ан нет — в последний момент врачи находили что-то новое. Турецкий горько шутил: болезнь отступила… в другие пять органов. Справились с ногой — заныл позвоночник, голову повернуть невозможно, такая боль начинается.
С грехом пополам организм привел себя в порядок, однако теперь Александр Борисович постоянно жил под угрозой, что в любой момент может опять заболеть. Естественно, вида не показывал, вел себя умно. Понимал: если станет излишне хорохориться, вызовет подозрения. Поэтому спокойно воспринимал всякие замечания врачей, выполнял их рекомендации, надеясь своей покорностью усыпить бдительность эскулапов.
Однако те тоже не у плетня родились. Знают, насколько можно доверять пациентам. Они предпочитали полагаться на выводы науки. Благо, нынче имеется совершенная медицинская аппаратура, заменяющая самых патентованных диагностов. Поэтому в четверг Александра Борисовича привозили в ведомственный госпиталь, где вручали целый список специалистов, которых ему предстоит посетить. У него в глазах темнело: мать честная, это же сколько кабинетов обойти нужно! Какая прорва времени понадобится!
Однако делать нечего, и он, уже привычно опираясь на палочку, отправлялся в путь.
Вот и в последний раз, чтобы каким-то образом систематизировать движение, решил начать посещение кабинетов по мере возрастания номеров. Начал с 202-го, тут сидела отоларинголог. Врач — молодая женщина, изящная, сексапильная блондинка с ярко накрашенными губами, при виде нее у Турецкого сразу появилось игривое настроение.
— Вы ухо-горло-нос? Значит, на трех ставках работаете? — с серьезным видом пошутил он.
Женщина прыснула, однако тут же взяла себя в руки и велела пациенту сесть на стул в дальнем углу кабинета и повторять за ней слова, которые будет произносить.
— Шестьдесят шесть, — негромко произнесла она.
— Шестьдесят шесть, — словно эхо, отозвался Александр Борисович.
— Шестьдесят семь.
— Шестьдесят семь.
— Двести сорок восемь.
— Двести сорок восемь.
— Тысяча двести сорок два.
— Ледовое побоище на Чудском озере.
— Что вы сказали? — с недоумением уставилась на него отоларинголог.
— Я говорю, что в тысяча двести сорок втором году войска Александра Невского разбили тевтонских псов-рыцарей на льду Чудского озера.