Трое сыщиков, не считая женщины
Шрифт:
Плетневу понравилась рассудительность молодого человека. Понравилось, что Анатолий Алексеевич взял инициативу в свои руки, не дожидаясь его вопросов.
— Из ваших слов я понял, что речь, возможно, идет о двойном ремонте. Это известный трюк для отмывания денег. Давайте рассмотрим все по порядку. Вы говорите, школа присылала письмо с просьбой поручить работы определенной фирме, без конкурса.
— Да, «Семицветику».
— Когда это, примерно, было?
Плетнев старательно подготовился к визиту в управу. Он достал блокнот, где были систематизированы подробности, которые удалось выяснить у школьного завхоза, и объяснил
— Почему такая обстоятельность?
— Так фирмачи просили.
— Ладно, его все равно передали Склярскому. Поэтому нужно искать у нас, — сказал заместитель главы. Он вызвал секретаршу, попросил ее разыскать нужное письмо. Та быстро обнаружила его.
— Странно, — хмыкнул Анатолий Алексеевич, разглядывая бумагу. — Нет ни даты, ни исходящего номера. А резолюция Склярского есть. Очень странно. Только что там делался ремонт, и он разрешает проводить новый. Якобы из-за угрозы обрушения стены. Интересно, а учебный процесс был остановлен?
— Про это я не спрашивал, — признался детектив и тут же позвонил Николаю Николаевичу. Завхоз сказал, что в ожидании ремонта учеба не прерывалась.
Все больше удивляясь, Анатолий Алексеевич пытался разобраться в ситуации. Он оказался не только рассудительным, но и въедливым, четко знал, чего ему надо. Под стать ему была и педантичная секретарша Таня, быстро находившая нужные бумаги. Выяснилось: мало того, что учеба не прерывалась, так глава управы, с подачи Склярского, еще подписал постановление об открытии сети летних детских лагерей с дневным пребыванием в образовательных учреждениях. В этом списке оказалась и школа № 3.
— Черт знает что творится на белом свете, — нахмурившись, ворчал Анатолий Алексеевич. — Почему она вдруг здесь оказалась? Может, по ошибке за-собачили? Ошибиться-то мы всегда можем. Нужно посмотреть перечень учреждений округа, включенных в план капремонта. Такой обязательно составляется каждый год.
План нашелся — школы № 3 там не было.
— Наверное, она шла по программно-целевым мероприятиям по подготовке образовательных учреждений. Такие тоже составляются ежегодно.
Татьяной была найдена нужная программа, однако и там школа № 3 не упоминалась.
— Ничего не понимаю, — развел руками финансист. — На бумаге все гладко, школа в образцовом порядке. А на деле в нее вбухивают солидные средства. Нестыковочка получается.
— Появление загадочных денег? — осторожно поинтересовался Плетнев.
— Вот именно. Если школа не фигурирует нигде вплоть до реестра долговых обязательств, с какой стати бюджетные деньги переводились за ее ремонт строителям?
— При этом «Семицветик» не строительная фирма, а полиграфическая. Хотя ей разрешено заниматься ремонтной деятельностью.
Анатолий Алексеевич покачал головой:
— У меня нет большого опыта, и то мне известно, что непрофильная деятельность чаще всего служит лазейкой для махинаций. Однако, Антон Владимирович, все, что можно узнать у нас, вы посмотрели.
— А дальше?
— Дальше нужно смотреть непосредственно документы фирмы. В первую очередь акты о выполненных работах.
— В школе тоже есть экземпляры?
— Разумеется. Только сначала нужно посмотреть в фирме. Потом в школе. После чего сравнить.
Плетнев
— То есть вы полагаете, фирма оперирует фальшивыми документами?
— Проверить нужно, — улыбнулся чиновник. — Сейчас подобные комбинации встречаются на каждом шагу.
Глава 2 °CВАЛКА ДРЕВНОСТЕЙ
Стоило Турецкому сойти на шумной, пропитанной выхлопными газами автостанции, как в глаза сразу бросился громоздкий желто-зеленый щит, призывающий челноковцев и гостей города посетить краеведческий музей, чтобы познакомиться с историей их края. Ниже были указаны часы работы, тут ничего оригинального нет — все музеи работают примерно одинаково, и адрес: Радищевская улица, дом 3. Это уже более ценная информация. Правда, никто из прохожих не знал, где такая улица находится. Тогда Александр Борисович начал спрашивать, как пройти к музею, однако это тоже не помогло. Он быстро понял тактическую ошибку: обращался к молодежи, которую в краеведческий музей и на аркане не затащишь. Первая же пожилая женщина подробно объяснила, как туда пройти.
Музей находился недалеко от монастыря, в каменном двухэтажном здании. Вход был не с улицы, а с противоположной стороны дома. Там была и вывеска, и расписание, и афиша о выставке местного резчика по дереву. На улицу же выходила гладкая, без окон, стена. Можно было сотни раз проезжать мимо и не узнать, что находится в этом здании.
Войдя в музей, Александр Борисович увидел сидевшую за хилым столиком контролершу, которая, закрыв глаза и блаженно покачиваясь в такт песне, слушала по радио Валерия Леонтьева. Появление незнакомца крайне удивило и даже встревожило женщину — не так-то часто сюда заходят неорганизованные посетители. Когда Турецкий объяснил, что ему нужен директор, контролерша понятливо кивнула. Если приходят по делам, не покупают билет, это в порядке вещей. А неорганизованный посетитель в такое время выглядит очень подозрительно.
— Алевтина Ивановна сейчас вышла в хранилище, — объяснила контролерша. — Вы подождите, я за ней сбегаю.
В ожидании директора Турецкий посмотрел в коридоре несколько стендов с данными о прошлом Челноковска, если верить, город возник в шестнадцатом веке. Заглянул в зал, где стояли искусные чучела животных, водящихся в окрестных лесах. Звери выглядели очень динамично. Казалось, лиса вот-вот убежит с мышкой в зубах, волк завоет, а любознательный горностай перепрыгнет с одной ветки на другую.
Вскоре в сопровождении контролерши появилась директор. Это была изящная, моложавая женщина в очках, типичный музейный работник. Одета в скромную кофту и юбку.
— Порошкова, — представилась она, протягивая руку, — Алевтина Ивановна.
Узнав о роде деятельности нежданного гостя, Порошкова пригласила его в свой кабинет — маленькую комнатку на втором этаже. Предложила Александру Борисовичу кофе, на что тот с благодарностью согласился. Кофе был в пакетиках «три в одном». В другое время Турецкий такой бы и пить не стал, но тут выбирать не приходилось. А в том, с каким гостеприимством директор предложила скудное угощение, было нечто трогательное, вызывающее сочувствие к этим святым людям, провинциальным музейным работникам, традиционно получающим — Турецкий это знал — сущие гроши. И было как-то странно заводить разговор об экспонатах, стоящих десятки тысяч рублей, жемчужинах их собрания.