Трое в Долине

Никитин Юрий Александрович

— Мужик твой? — спросил он.

— Он, — вздохнула хозяйка. — Поддабривается. Вчера на бровях приполз... Уже ночью. Сейчас будет и дрова колоть, и посуду мыть, даже бурьян начнет щипать, как соседская коза...

— До вечера? — поинтересовался Мрак.

— До вечера, — согласилась хозяйка.

— Это ничо, — утешил Мрак, — главное, чтобы человек был... м-м-м-м... что за чудо, а не рыба!.. хороший.

Таргитай и Олег, толкаясь локтями, устремились за стол. Коричневая горка была вся в трещинках, откуда выбивались острые, как ножи,

струйки горячих запахов. Горка подрагивала, а когда Мрак хватал рыбину за рыбиной, обнажилась еще более горячие, просто огненные, а одуряющие запахи били с силой боевого молота.

Когда с подноса так же быстро исчезли последние караси, хозяйка открыла вторую заслонку, и по комнате растекся густой пряный аромат жареного гуся. Таргитай счастливо завизжал, даже Олег сдержанно улыбнулся, но глаза оставались серьезными. Что-то не заметил во дворе гусей, а чтобы купить у соседей, надо иметь за что.

После гуся на столе появился кувшин с холодным квасом, а когда и тот опустел, хозяйка сказала тихо, с печалью:

— Спасибо вам.

— За что? — удивился Мрак.

— За тепло, за ласку. А больше всего, что сына вылечили! Заговорил мой птенчичек...

Олег поморщился, из Мрака лекарь, как из его... он даже в мыслях не стал подыскивать сравнение, а сам Мрак отмахнулся с небрежностью величайшего из лекарей:

— Да пустяки, ничего трудного. Это тебе спасибо. И твоему мужику.

— Нет, вам поклон, что не погнушались нашим ребенком. Все говорят, что подменыш, чего только не плетут, какие только гадости...

Мрак пробасил уверенно:

— Плюньте. Плюньте и разотрите. Какой же он подменыш, когда он выкапаный в отца? Да и на тебя похож. Вон губы точно, не ошибешься.

А Олег, который дотоле на ребенка посматривал с брезгливостью, добавил умудрено:

— А подменыш или не подменыш — разве в этом дело? Он ваш ребенок, вот и все. Мне он не нравится, верно. Но мне они все не нравятся. Я бы их всех передавил. Орут, носятся, что-то требуют, все ломают, пристают... Они все такие! Только одни ломают втихую, а этот... сидя на крыше, у всех на виду.

Стукнула дверь, на пороге появился хозяин. Сгорбленный, рубаха как на пугале, под глазом здоровенный кровоподтек. Впрочем, можно сослаться на щепку, ударила по морде, пока дрова колол, гостеприимство являл. Правда, колол явно ночью, уже опухнуть успело.

— Доброго здоровья, — поприветствовался он. — Как почивалось?

— Спасибо, — поблагодарил Мрак. — Мы хорошо отдохнули, а сейчас дорога будет легка.

Он поднялся, Олег вскочил с готовностью, только опузыревший Таргитай сопел и жалостливо осматривал стол, не столько потому, что хотел есть, а когда ешь, то вроде при деле, не надо идти, бежать, прыгать, торопиться, слышать злые окрики...

Мрак с извиняющейся улыбкой кивнул на Таргитая:

— Это у нас бог.

Он сказал спокойным, даже равнодушным голосом, и хозяин решил, что ослышался:

— Мох?

— Бог, — поправил Мрак. — Хотя если подумать...

Хозяин

смотрел на все глаза, все еще не верил. Таргитай с задумчивым видом ковырялся в носу, его палец так выпячивал крылья, что кожа белела и едва не прорывалась, палец ввинчивался с усилием, взрыхляя запасы, твердые сверху, клейкие и тягучие под коркой, вытаскивал с торжеством, долго и внимательно рассматривал с таким довольным видом, словно отыскал залежи целебной горной смолы, бережно вытирал палец и снова принимался чистить многочисленные пещеры.

— Это ваш бог?

Мрак кивнул:

— Точно. Это наш бог. Эй, Тарх, почисть котел, уважь хозяев на дорожку. Вон сколько копоти налипло.

Таргитай поспешно вытер пальцы, торопливо ухватил котел. Голос Мрака не зря грозен. В самом деле надо хоть в чем-то хозяевам вежество показать, ведь даже не заплатили за хлеб-соль, а также рыбу с гусем и ночлег. А на котле копоти набралось с палец толщиной.

Хозяйка тоже вытаращила глаза:

— Это бог?

— А что? — удивился Мрак. — Не боги горшки обжигают. Они, вишь, котлы чистят. У кого бог кровавый, жертв требует, а наш бог смирнее теленка. Им хоть полы мой.

Мужик помялся, сказал нерешительно:

— А может это и хорошо, что у вас такой бог...

Олег торопливо собирал свой походный мешок, Мрак осмотрел секиру и сунул в петлю на перевязи, Таргитай все еще чистил котел, оттирал, но прислушивался, ибо когда оба двинутся к выходу, то котел можно бросить и недочищенным.

Мужик, не отходя от порога, мялся, поглядывал на жену. Она пожала плечами, отвернулась, оставляя его решать какую-то задачу самому. Он боязливо посматривал на огромных невров, наконец решился, подошел ближе:

— У вас, я вижу, длинный путь...

— Неблизкий, — согласился Мрак.

Хозяин сказал еще тише:

— И еще я вижу, что люди вы... гордые. Никому не кланяетесь, спины держите прямо. Потому я боюсь обидеть вас, но я ж чую, что с пропитанием у вас прохудилось. Я мог бы дать в долг несколько золотых монет...

Мрак с готовностью протянул руку, а Олег спросил непонимающе:

— А как же отдадим? Мы этой дорогой вряд ли вернемся...

Мужик закряхтел в неловкости, вроде бы все понятно, но гости какие-то странные, но третий из них, самый молодой и золотоволосый, с виду не самый умный, сказал красноволосому с удивлением:

— Олег, но это же совсем просто!.. Мы отдадим кому-то по дороге, пусть даже в чужих землях, отдадим тому, кто нуждается, тот отдаст другому, и так золотая монетка... пусть даже уже не монетка, вернется сюда!

Олег все еще двигал морщинками на лбу, старался понять речь дурака. Как всегда старался все понять, а Мрак уже принял горсть золотых, ссыпал в калитку, а одну подбросил. Сверкая в воздухе, она остановилась в высшей точке, потом понеслась вниз. Мрак подставил ладонь, но быстрые пальцы Олега перехватили чуть раньше. Зеленые глаза зажглись любопытством, а рыжие брови поползли вверх.