Трое в джунглях, не считая блондинки
Шрифт:
— А мне почему всё не рассказал? — уточнила я.
— Келли, кто ты какая, я узнал только у могилы мэтра Роя.
Я как-то сразу успокоилась. Да, по-дурацки всё получилось. Но непреднамеренно. Значит, он не хотел меня использовать. А просто… хотел.
— А дальше? — попросила я.
— А что «дальше»? Дальше Феррану подвернулась ты, со своими рисунками. В отличие от меня, кто ты такая, он понял еще в сельве. И когда мы попали в руки его банды, тут же тебя сдал. Но тут мы сбежали и опять испортили бедному Отавиу его планы на выживание. Зато
— А с кем еще? — не поняла я. — Не с Ферраном же, хотя он предлагал свои услуги.
Но Брайан продолжал смотреть на меня в упор.
— Чем тебе Эндрю не нравился? — спросила я. — Для решения бытовых вопросов у нас проводники имелись. А Эндрю — человек надежный.
— Ты помнишь, почему оказалась в нашем самолете? — уточнил Уэйд.
Еще бы не помнить.
— Потому что мне устроили досмотр на таможне. Чуть ли в гинекологическое кресло не уложили, козлы, — буркнула я.
— А знаешь ли ты, что этот досмотр был устроен потому, что некий гражданин США Эндрю Додсон сообщил, что слышал, как ты по телефону обсуждала вопросы провоза оружия для местных повстанцев? — полюбопытствовал он.
[1] В Европе и США для того, чтобы вывести человека из состояния обморока, используют капсулы с нюхательной солью розового цвета. От запаха нашатыря в течение 15 секунд ускоряется сердцебиение, поднимается давление, активизируется симпатическая нервная система. Забавно, но в НФЛ аммиачную соль используют в качестве легального допинга.
[2] В Париже снег — крайне редкое явление. Только с середины нулевых снег начал выпадать там более-менее регулярно, хоть и ненадолго. До этого отсутствие снега в течение всего года было нормальным явлением.
[3] В Аргентине находится штаб-квартира южноамериканского регионального отделения Интерпола.
59. Брайан
— А еще, — продолжил я добивать святошу Додсона, — он прилетел за два дня до тебя и, согласно декларации, жил в хостеле при католическом монастыре под Боготой. Что-то мне кажется, от бизнеса он далек. Он просто поджидал тебя.
— Да? — спросила Келли, как нельзя больше напоминая сейчас ту архетипичную блондинку, какой она показалась в момент знакомства. — А зачем?
Зачем, зачем… Чтобы скорее съесть тебя, глупая Красная Шапочка! Вообще, мне не нравилось ее состояние. Будто она была не в себе. Или хорошо притворялась. Но теперь-то какой смысл? Теперь, когда между нами не осталось ничего, кроме одежды. Я, наверное, никогда не был настолько открыт перед кем бы то ни было.
— Келли, ты нормально себя чувствуешь? — уточнил я. — Тебя не подташнивает? Голова кружится, не болит?
— У меня даже рука практически не болит! — радостно заявила
И снова зевнула. И похлопала ладошкой рядом. «Место!»
— Кел, а ты ничего такого… не принимала? — спросил я на всякий случай.
— Чего «такого»? — возмутилась она. — Эшфорт, вы на что намекаете? — она приподнялась на локте. — Где бы я вам тут «такое» взяла?!
Слишком бурно возмутилась. И непохоже на уравновешенную обычно себя.
— Я не говорю, что «такое» где-то взяла ты. «Такое» тебе могли дать.
— Кто? — с видом «ты дурак, что ли?» прозевала Келли, лишь усиливая мои подозрения.
— Вообще-то, стреляли в тебя наркодельцы, — напомнил я.
— Ага. Наркопулями. Замедленного действия, — прокомментировала блондинка. В своем репертуаре, но меня это не успокоило.
— Расскажи, что у вас случилось, — попросил я.
— Ну-у… — Келли закрыла глаза с намерением сосредоточиться, но передумала и села напротив, глядя мне в лицо. — Утром я рисовала. Потом из своей палатки вышел Эндрю.
Сочетание «Эндрю» и «вышел из своей палатки» меня порадовало. Впрочем, пока это была единственная причина для радости.
— Потом он не нашел проводников. Надеюсь, они живы, — продолжала Келли.
– Живы, — успокоил я.
И даже почти здоровы. Парой фонарей под глазами можно пренебречь. Это для просветления.
— Я нашел тех проводников, которых не нашел Эндрю, — пояснил я, заметив недоверчивый взгляд. — Как бы иначе я тебя здесь отыскал? Не отвлекайся.
— А? — снова словно очнулась Келли. — А. Потом появилась банда мужиков в платках. На лицах, в смысле. И с оружием. Среди них был Ферран. Они потребовали карту, но галстук их не устроил. Я полезла в карман за телефоном, и кто-то выстрелил. Я потеряла сознание.
— И пришла в себя только сейчас?
— Нет, — отмахнулась она здоровой рукой. — Я уже приходила в себя. Меня Эндрю перевязал. Откуда бы я знала про сквозную рану? А потом, представляешь, я нашла крест! Тот самый, который рисовала, помнишь? Иезуитский. Его отец в итонском кубке прятал, который вместе с галстуком лежал.
— Покажи, — попросил я, устраиваясь ей головой на колени.
Она, конечно, была ранена. Но для раненой была бодра и шустра. А находиться рядом с ней и не касаться было неправильно. И просто невозможно. Она была такой милой в этой своей «невсебешности».
— Слушай, я же сон досмотрела! — заявила она.
— Я помню, ты говорила, что рисовала, — я снова поднялся.
Мне не понравилось, как она переключилась на то, о чем уже рассказывала.
— Нет, этот я еще не рисовала. Я только что досмотрела. Ты меня из него разбудил. Хотя, кажется, продолжения уже не должно быть. Матхотопа застрелили, а это из-за него мне всё снилось…
Келли похлопала вокруг себя.
— А где скетчбук? — спросила она у меня.
— А где скетчбук? — я переадресовал вопрос ей.