Трое в Песках

Никитин Юрий Александрович

Гора на какое-то время замерла, словно решила вкопаться. Невры перевели дух: хоть так и дальше, но надежнее, однако проклятой каменной дуре снова засвербило, поперлась дальше, да не на авось, а выбирала дорогу, двигалась осторожненько, словно щупала босой ногой воду перед купаньем.

Глава 4

Дорогу загораживали гигантские мухоморы, каждый с быка. Мрак обходил загодя, Таргитай же с любопытством прошел совсем рядом, тут же ядовито-красный гриб, словно насосавшийся чужой крови комар, с чавкающим хлопком

взорвался. Брызнули грязные хлопья слизи, со свистом вылетели тяжелые как галька камешки-семена. Одно стукнуло Таргитая по руке, он машинально тряхнул, но камешек прилип, как пиявка. Кожа вокруг начала багроветь.

— Мрак! — заорал Таргитай в страхе. — Они кусаются!

Мрак с отвращением бросил через плечо:

— Что тебя, дурень, только не кусает! Дай ему по рогам… Если нет рогов, дай по башке и не отставай. Видят боги, брошу!

Таргитай поспешно сдирал семечко. То погружалось в плоть, продавливая, как горячий камешек прогибает воск. Руку уже не жгло — пекло как в огне. Таргитай взвыл дурным голосом, упал на спину, судорожно катался, пытаясь содрать проклятое семя.

Мрак обернулся, на лице оборотня мелькнул страх. Таргитай вопил. Как сквозь кровавый туман в глазах увидел холодные искры на лезвии ножа. Руку полоснуло болью, затем ожгло еще — сильнее.

Запахло горелым мясом. Таргитай открыл глаза, в лицо пахнуло жаром: Мрак со зловещей ухмылкой убирал нож. Кончик светился вишневым цветом. Лиска уже тянулась с чистой тряпицей с пахучими листьями. Таргитай тупо смотрел на рану с обугленными краями, вдруг сообразил, что это его рука, тихонько взвыл и начал бледнеть. Жестокий Мрак вырезал проклятое семечко из его живой руки, а потом еще и прижег кровоточащую рану!

— Заживет, как на псяке, — утешил Мрак жизнерадостно. — Даже как на собаке.

Таргитай стонал, мотал головой, словно пытался стряхнуть ее с плечей, закусывал губы. Такие противно жизнерадостные! Даже Олег, самый близкий по изгнанию, смотрит вроде бы на него, а видит деревца и чертову гору, словно бы есть что-то на свете более важное, чем он — Таргитай, чем вообще друзья!

— Как здесь живут? — спросил Мрак с недоумением. — Ловушка на ловушке! Это ж ходи и боись в собственной хате. Даже в отхожем месте бойся!

Олег развел руками:

— Грызня. Маг идет на мага. Вот и роют ямы на случай, если кто сюда вторгнется.

— Но так сам вляпаешься!

— Хорошо бы, — вздохнул Мрак. — Хоть кого-то не надо бить по голове. Их столько, что руки отваливаются.

— У магов слугам сытно.

— Да, но ежели такой маг осерчает, враз в жабу или лягуху!

— Где больше платят — больнее бьют.

Внезапно Мраку на плечи обрушилось что-то тяжелое. Он упал, зарывшись лицом в гнилой мох. Кости затрещали, он едва сдерживал тяжесть, что так же разом исчезла. Над ухом свистнуло, звякнула тетива: явно Лиска — быстрая как зверек.

Мрак вскочил, поморщился: ребра задевали друг за друга.

— Половинка небесного свода рухнула?

— Огненные обезьяны, — сказал Олег торопливо. Глаза волхва были вытаращены. — Целая стая, одна

скакнула на тебя!

— Приняла за пень, — вставила Лиска серьезно.

— Мрак, нам еще повезло, что на тебя! Все огромные, как быки, даже детеныши с телят.

Мрак схватил рукоять секиры.

— Держаться открытых мест! Выскочат, будем драться.

— Тебе бы только драться, — сказал Таргитай осуждающе, — можно уступить дорогу, только и всего. Звери и есть звери.

— Чего бы я уступал дорогу поганой обезьяне? — оскорбился Мрак.

— А лучше, если прыгнет на голову?

— Пусть еще раз прыгнет.

Олег с сомнением посмотрел по сторонам.

— Мрак, ты их не видел. Слишком шустрые. Не успеешь мама сказать, как втопчут в грязь, наплюют и ускачут.

Верхушки деревьев затрещали. Среди зелени мелькнуло оранжевое тело, словно выметнувшееся из кузнечного горна, пахнуло жаром. В воздухе закружились, сразу сворачиваясь трубочками, листья. Вслед пронеслись еще три крупные существа — настолько быстро, что Мрак увидел только смазанные движения, словно с дерева на дерево прыгали не три огромные обезьяны, а три дюжины.

Обезьяны исчезли, люди еще стояли с открытыми ртами. Наконец Мрак сказал рассудительно:

— Вообще-то, ежели на то пошло, то береженого любой свой бог бережет, а чужие не трогают. Обойдем по ровному, чего зря через кусты ломиться? Лоси мы, что ли?

За полянами виднелись валежины, быстрыми перебежками добежали до них. Обезьяны скакали по верхушкам деревьев, внизу прыгали по пням и выворотням. Мрак повел отряд по самым низким местам, вовремя плюхался, лишь однажды не успел: здоровенная образина вмяла в землю, едва не сломала спину. Олегу и Таргитаю доставалось чаще. Втаптывали, на них прыгали сверху и с боков, одна Лиска успевала уворачиваться, словно чуяла приближение страшных тварей.

— Не кусаются, — сказал Олег внезапно. — Я все понял! Не нужно только оказываться на том месте, куда обезьяна сигает.

— А как узнаешь, что взбредет в голову поганой обезьяне?

— Когда прыгает, можно рассчитать, куда брякнется.

Мрак покрутил головой. Он еще кое-как может рассчитать, успеет, но эти двое?

— Попробуем, — сказал он наконец. — Попробуем.

Они заснули прямо на болоте, едва упала тьма. Мрак не спал, а когда кроме болотных волков из темноты полезла нечисть, разбудил Олега.

На рассвете Таргитай и Лиска увидели кольцо окровавленных трупов волков и странных зверей вроде рысей. Болотные кочки на полверсты были втоптаны неведомой силой. Блестела слизь, будто всю ночь вокруг костра ползали гигантские слизняки.

Мрак кивнул:

— Вовремя наш волхв… Еще чуть — задавило бы, а у меня было бы меньше мороки.

Черная башня теперь закрывала полнеба. Таргитай наконец сообразил, что за неумолчный треск мешал спать: основание башни вспахивало толстый слой земли, двигаясь по коренным породам — несокрушимым, литым. Деревца и слой зеленой земли, грязи и болотных растений смешивались в единый вал, все подминалось, частью раздвигалось в стороны.