Трое в Песках
Шрифт:
Еще выше пировали волхвы. Их было столько, что весь холм казался покрытым снегом. Мрак начал бормотать о дармоедах — быка сожрут и еще восхотят, потом и телят затребуют — саранча, а не волхвы. Верно, в каждой деревне должен быть свой дурак, остальным есть о ком поговорить, но ежели дурней заведется много, то все захиреет и передохнет.
Переступая через сонных и пьяных, поднялись к священному Первокамню, краеугольному булыжнику богов, с которого началась земля, весь мир и белый свет, включая звезды, солнце, вирый и подземный мир Ящера. От пурпурной глыбы шел мощный радостный свет. Вокруг Алатырь-камня сидели, привалившись
Алатырь-камень был массивной плитой в пять саженей в ширь, семь в длину, но над землей выступал на аршин. Олег облизал пересохшие губы, шепнул:
— Правнуки этих гуляк не увидят его вовсе.
— Почему так?
— Земля не держит.
Мрак кивнул понимающе:
— Не дудка Таргитая! Да еще бычка кладут, а то и кидают. Вон когда ты мордой оземь, то погружался тоже.
Таргитай зачарованно глядел на гигантскую тушу, что закрывала полнеба. Смутно поблескивала широкая полоска стали с крестообразной рукоятью. Нож торчал, воткнутый почти по рукоять. Сбоку слышались глухие удары. Кто-то больно толкнул Таргитая в спину, прошипел:
— Помогай, лодырь! Этого телка даже тебе не сожрать. За один присест, понятно.
Мрак мощно ударил обухом секиры об угол Первокамня. Секиру отбросило с таким страшным звоном, что Олег присел, как кот на песке, и в страхе огляделся. Ближайшие воины замычали, один повел мутными глазами, попытался встать, но отяжелевшее брюхо потянуло вниз.
Мрак сказал с отвращением:
— Свиньи перепились… как свиньи! Нас не тронут, а тронут, размечем как сухие листья. Зря другие племена ухами ляпают, этих приходи и бери голыми руками.
Олег прошептал:
— Сегодня ночь Купалы. Все собираются в купы, и там, вкупе, празднуют. Во всех племенах на сотни верст окрест. Никто ни на кого напасть просто не может.
Мрак, морщась, взвесил секиру в руках, примерился к новому удару.
— Неужто на сотни верст нет трезвого? Он бы стал царем в этом царстве пьяных дураков.
Мрак с силой обрушил обух на красный угол, скривился, но секиру удержал. Поплевал на ладони и начал мерно колотить по краю. Таргитай вскрикнул горестно:
— Ежели все так просто, то зачем мучились? Зачем так долго готовились?
Он быстро полез наверх, прямо на пылающий жаром камень, на ходу выдернул Меч. Олег вскрикнул негодующе:
— Тарх! Нас не за тем послали!
— Ну да, — огрызнулся Таргитай. — Были возле печеного быка, о котором с детства наталдычили, и только облизнулись? Да нас мухи засмеют!
Таргитай с силой обрушил Меч, вниз брызнул пахучий сок. Дразнящий запах потек такой густой волной, что даже Олег сглотнул слюну и непроизвольно облизнулся. Таргитай застонал, оранжевое лезвие мелькнуло в багровом свете с такой быстротой, с какой не двигалось даже в самых яростных схватках.
— Поменьше, — крикнула снизу Лиска. — А то не унесем.
— Это я съем здесь, — предупредил Таргитай поспешно. — Это мне одному.
Олег дергался, оглядываясь на воинов, на волхвов, что еще пировали в двух десятках шагов, смотрел на Мрака и Таргитая. Звонкие
— Дай мешок, — крикнул он Лиске торопливо.
Мрак наращивал мощные удары, приловчился, в черноте ночи искры разлетались во все стороны, как вспугнутые золотые пчелы. Волхвы уставились пьяными непонимающими глазами. Немногие воины, что еще держались на ногах, хохотали и тыкали в их сторону пальцами. Гуляет мужик! Подраться — эка невидаль, каждый день с кем-нибудь да дерешься, а шарахнуться головой об Алатырь-камень можно раз в году, да и то если не надерешься раньше.
Олег наконец выудил пучок, понюхал спешно, успел бросить на край плиты, прямо под удар тяжелой секиры:
— Лупи, теперь лупи!.. Разрыв-трава в смеси с одолень-травкой.
Мрак обрушил тяжелый удар с осторожностью: кисти уже ныли и быстро распухали. Обух коснулся пурпурного края. Мрак заранее скривился в ожидании резкой боли, послышался хруст, треск. Уголок исчез, Мрак едва успел убрать ногу от лезвия: едва не осчастливил Агимаса и проклятых магов!
— Есть! — шепнул Олег снизу.
На ладони пурпурным огоньком горел осколок не крупнее лесного ореха. На острых гранях блистали звезды, в сердцевине полыхал крохотный пожар. Таргитай и Лиска хрястнулись лбами, пытаясь рассмотреть лучше. Мрак с секирой в руках затравленно оглядывался, глаза были дикими, неверящими.
— Все? Обратно? Так просто?.. Без драки?
Олег поспешно завязал камешек в чистую тряпицу, сунул за пазуху.
— Быстро! Убегаем. Пока не опомнились.
Сбежали с холма, стараясь выглядеть все теми же беспечными гуляками. На остров съехались вожди разных племен — с дружинами, волхвами, явно и посланцы дальних земель, так что затеряться сейчас, когда уже подзаморились от пьянки, нетрудно, если Мрака держать за руки, Олега за ноги, Таргитаю не дать дудеть, а Лиске спрятать вызывающе красную гриву под капюшон.
У подножия Лиска с отвращением пошла на цыпочках по дуге, обходя лужу кислой блевотины. Там тяжело сопел в пьяном беспамятстве краснорожий детина в роскошной одежке боярина. Худая свинья, подбирая извергнутое, подобралась ближе, объела перепачканные губы, с хрустом отгрызла нос, затем разохотилась, пошла сгрызать уши. Олег передернул зябко плечами, ускорил шаг, но отвратительный хруст перемалываемых хрящей перекрывал пьяные вопли, песни и лай разгулявшихся псов.
Все больше попадалось упившихся вусмерть. Иные еще ползали, на ощупь хватали кувшины, лакали почти что через силу. У одного костра собралась четверка гигантов с вислыми животами, огромная чаша ходила по кругу. Все подозрительно следили друг за другом налитыми кровью глазами, словно шло состязание, кто дольше не свалится мордой оземь.
— Такие никогда не опомнятся, — прошептал Мрак с гадливостью. — Сгинут, но не опомнятся. Ну и хрен с ними! И жаба за ними не кумкнет.
Лавируя между кострами, приближались к темной груде камней. Уже слышались тяжелые удары волн, костры попадались реже, а песни орали только самые выносливые. Остальные спали, блевали, пытались ползти куда-то.
Воздух был влажный, соленый. Таргитай растерянно повторял:
— Это все?.. Так просто?.. Зачем же мучались, планы строили, всю ночь просидели на камнях?