Трофей для зверя
Шрифт:
– Нет, – она равнодушно пожала плечами, опускаясь на край кровати, – если ошейнику хотя бы покажется, что ты мне угрожаешь, он тебя парализует. А если я ночью услышу какой-нибудь звук с твоей стороны, то с превеликим удовольствием тебя высеку. Я ясно выразилась, андракиец?
– Более чем.
Мел улеглась на жесткую подушку, подсунула ладонь под щеку и, натянув колючее одеяло до самых ушей, прикрыла глаза, совершенно не уверенная в том, что сможет заснуть. Слишком остро чувствовалось в комнате
Глава 4
Ей снился сон.
Заброшенная деревня возле изгиба лесной реки. Со всех сторон подступает молчаливый лес, тишину которого боятся нарушать даже шумные сороки…
Все, что сохранилось, – это десяток полуразрушенных домов, небольшая часовня с покосившимся навершием, да водяная мельница чуть поодаль. Кругом сочная темная зелень. Природа жадно отвоевывала территорию у бывшего поселения – мох поднимался по трухлявым стенам, сквозь окна пробивалась тонкая ясеневая поросль, а на одном из домов прямо на коньке крыши гордо цвел куст лестной бузины.
Мимо развалин, плавно уводя в лес, петляла узкая, едва заметная тропинка. Со всех сторон к ней подступал жесткий осот, крапива и настырный лопух, цеплявшийся репьями за платье. В траве тревожно стрекотали кузнечики.
Но стоило только ступить под сень деревьев, как все затихло. Ни дуновения ветра, ни смущенного гула шмеля – ничего. День стремительно угасал, уступая место ночи, и если бы не сотни, а может, и тысячи светлячков, то скользившую мимо деревьев-великанов тропку невозможно было бы рассмотреть.
Они росли все ближе и ближе, буквально наваливаясь друг на друга, а потом внезапно расступились, являя взгляду поляну, прижатую к крутому горному склону, возле которого лунный свет вычертил остов обвалившейся охранной башни с темными провалами узких бойниц. Наполовину рассыпавшиеся остатки лестницы вели к сорванной двери, за которой клубилась зловещая тьма. И в этой тьме проступали еще более темные очертания фигуры.
Тихие шаги, шорох, пробирающий до самых костей.
А потом в глубине загорается янтарь. Пронзительно-яркий, полный ярости и злости, готовый сокрушить любого, что встанет на пути.
Вздрогнув, Мелена проснулась и, прижав руку к беснующемуся сердцу, уставилась шальным взглядом в потолок. Минуты утекали сквозь пальцы, но дыхание никак не выравнивалось и испарина по-прежнему покрывала стройное тело. Она чувствовала себя так, будто ее пропустили через мясорубку, в висках надрывно пульсировала кровь, и отчаянно хотелось пить.
– Плохой сон? – внезапно раздался насмешливый голос.
– Твою мать…
Он вздрогнула и резко села, уставившись на пленника, который сидел, привалившись спиной к стене.
Забыла! Спросонья напрочь забыла о том, что он здесь.
Кхассер лениво усмехался и
Спустив ноги с кровати, Мелена потерла лицо, пытаясь прогнать остатки кошмара. Потом легко соскочила и отправилась в купальню, а когда вышла обратно – была уже полностью одета в привычный черный костюм и на ходу заплетала темные волосы в тугую косу.
– Уходишь?
Мел скрипнула зубами. Этот кхассер выводил ее из себя одним своим самоуверенным видом и голосом, в котором так явно сквозили пренебрежительные ноты.
Не оборачиваясь, активировала ошейник и тут же услышала за спиной злое шипение.
– Еще вопросы будут? – спросила, равнодушно пристегивая верную плеть к петле на поясе. – Нет? Я так и думала.
Рядом с ним было сложно – слишком сильная аура, слишком много ярости, закованной в человеческом теле. Мелена и рада бы не замечать его, но это было невозможно. В его присутствии даже воздух казался острым и искрящимся, как во время грозы.
– Если в мое отсутствие попытаешься сбежать – тебе конец, – жестко напомнила. – Не разочаровывай меня, котик.
От столь пренебрежительного обращения взгляд кхассера стал еще более хищным. Зверь шумно втянул воздух, потом выдохнул, успокаиваясь, и Мел отрешенно подумала о том, как ему, наверное, сложно держать себя в узде. Как его ломало от того, что посадили на цепь и обращаются как с ничтожным рабом. От этого было еще приятнее осознавать власть над ним.
Несколько часов она потратила на привычный обход, проверку постов и на то, чтобы навестить Морта.
– Как продвигается работа?
– Все прекрасно, – он с предвкушением потирал руки, – все отлично. Амулет встал как влитой. Система приняла его, теперь идет насыщение. День-два – и я смогу включить ее на полную мощность.
– Хорошие новости, старик, – Мелена удовлетворенно кивнула, обходя машину.
Высотой она была в два человеческих роста, и если раньше лишь монотонно щелкала и скрипела, то сегодня от ее гула закладывало уши, и сотни ярко-красных искр бегали вокруг того места, где неспешно пульсировал амулет кхассера.
– Это мое лучшее творение, – со слезами приговаривал Морт, влюбленными глазами глядя на свою «девочку». – Она прекрасна.
– Главное, что она защитит Асоллу от захватчиков.
– Защитит. И Асоллу, и ближнюю деревню, – гордо подтвердил Морт, – все узнают ее силу. Все!
Для Мелены главным было, чтобы эту силу узнали андракийцы. Чтобы прочувствовали ее на своей шкуре, чтобы разбились об нее, как волна о прибрежные скалы.
Старик тем временем пошатнулся. Мел успела перехватить его за миг до того, как он начал оседать на землю.