Трофей для зверя

Верховцева Полина

В одной руке Мелена держала рукоять плети, другой судорожно сжимала в кармане ошейник. Просто надеть, защёлкнуть на этой бычьей шее, и Маэс не сможет ничего ей противопоставить.

Словно чувствуя ее мысли, он подобрался. Сжал кулаки, угрожающе повел плечами, желваки заиграли. Его ярость была настолько осязаемой, что тюремщик попятился, а Мелена не стала ждать и ударила плетью, вкладывая в этот удар всю свою силу.

Маэс выгнулся от мощного разряда, но не проронил ни слова. Лишь зарычал, пошатнувшись. Тогда Мелена ударила второй раз по ногам, вынуждая его ухватиться за

прутья, чтобы устоять, и, пока он пытался придти в себя, защелкнула на его шее ошейник, грубо оцарапав шею.

– На колени! – ее голос звенел от волнения.

Мужчина дернулся и тут же захрипел, почувствовав, как ошейник сжимается, а на его внутренней поверхности проступают десятки острых, пропитанных едким составом игл.

Его ноги сами подкосились, и он рухнул на колени. Только тогда она подошла, запустила пятерню в коротко стриженные волосы и дернула, вынуждая пленника запрокинуть голову.

И даже сейчас он ее не боялся. Смотрел с убийственной яростью, обещая взглядом жестокую расправу.

– Как страшно, – хмыкнула Мелена, отталкивая его голову.

Потом подошла сбоку и начала расстегивать рубашку на его груди. Пальцы не слушались, поэтому не выдержала и рванула ее, выдирая костяные пуговицы. И замерла, не в силах отвести взгляда от мощной груди, на которой покоился тяжелый золотой амулет с драгоценными камнями.

– Думал, я не пойму, кто ты такой? – ухмыльнулась Мел, сдирая с его груди амулет. – За безделушку спасибо. Как раз такую искала.

С мстительным удовольствием она представила, как швырнет королю этот проклятый амулет, чтобы он подавился своими словами о ее потерянной хватке.

Все в порядке с хваткой!

– Как ты перешел через границу?

– Ногами, – хмыкнул он.

Мелена скрипнула зубами от бессильной ярости. Хотя почему от бессильной? Теперь Маэс полностью в ее руках, и она с огромным удовольствием сотрет с его лица эту хищную ухмылку.

– Знаешь, что это за ошейник? – она легко подхватила пальчиком блестящий обод, пока свободно обхватывающий могую шею. – Я приготовила его для одного мерзкого кхассера… Но он сбежал. Зато появился ты… – ласково улыбнулась Мелена, рассматривая вблизи жесткое, но такое идеальное лицо пленника.

В Милрадии она таких мужчин не встречала. Трепет внутри нее все нарастал, но сейчас она наслаждалась этими ощущениями, упивалась ощущением власти, которое наполняло ее до самых краев.

– Тебе, наверное, интересно, что он может? – провела пальцем по холодной грани, стараясь не замечать, что прикасается не только к ошейнику, но и к обжигающе горячей коже.

Вскинув темные брови, она посмотрела на Маэса и, не дождавшись ответа, слегка повернула кольцо на безымянном пальце. В тот же миг сильнейший разряд прошел сквозь тело мужчины, заставив его выгибаться от боли.

– Больно? – спросила Мелена и с наигранным сочувствием погладила его по щеке. – Больно… И это только начало. Обещаю. Ты будешь молить о пощаде и проклянешь день, когда посмел сунуться в Милрадию.

Маэс тяжело дышал, в его глазах все еще плясали отголоски боли, но уголки губ все так же кривились в снисходительной насмешке. Одним богам было известно,

как сильно Мелене хотелось стереть с его красивых губ эту пренебрежительную улыбку. Хотелось, чтобы он смотрел на нее как на равную, как на достойного противника, способного не только победить, но и мучительно пытать.

Только пытать Маэса бесполезно. Мелена безоговорочно доверяла своему чутью, а оно настойчиво шептало, что так его не сломить. Должен быть другой способ его покорить.

– Чему улыбаешься, андракиец? Думаешь, сможешь сбежать?

Он пожал плечами, мол, а почему бы и нет?

– Не тешь себя напрасными надеждами, милый, – снова провела ладонью по жесткой щеке. Похоже, ей просто нравилось его трогать. Это было так волнительно, так обжигающе неправильно и остро, что сбивалось дыхание. – Ты принадлежишь мне. Каждый твой вздох – мой. Каждый удар сердца – потому что я разрешила. Каждый прожитый день – только благодаря тому, что мне так хочется. Этот ошейник подчиняется мне. И ты подчинишься. Расскажешь все, что я захочу. Будешь есть с моих рук и рыдать от радости, когда я буду выводить тебя на прогулку. Как пса на цепи. И хватит маскарада, покажи свое истинное лицо.

Мужчина смотрел на нее, не отрываясь, не моргая, но с каждым мигом янтарь все ярче светился в его глазах, волосы становились длиннее, и в них проявлялись огненно-красные пряди.

Он скидывал морок, являя свой истинный облик, и от этого становилось не по себе.

Хищный, сильный, способный на все.

Кхассер.

Еще страшнее того, которому удалось сбежать.

Энергия Маэса наполняла пространство вокруг него, и Мелену не покидало ощущение, что если он захочет, то запросто сомнет не только наручники, но и саму решетку.

Надежда была только на ошейник.

– Если ослушаешься – накажу, – пообещала Мелена, склоняясь ближе к пленнику, – и поверь, тебе это не понравится.

– Уверена, что хватит сил? – поинтересовался он, чуть склонив голову набок.

– Хватит, – Мел потрепала его по щеке, как несмышленого мальчишку, и в ответ в звериных глазах тут же вспыхнула ярость, – не сомневайся.

Оторвавшись от пленника, она обернулась к бледному, притихшему тюремщику:

– Запри его в самой надежной камере и никого не подпускай. Вообще никого! Даже если это будет неразумный младенец, дряхлая старуха или кто-то из своих. В мое отсутствие отвечаешь за него головой. Понял?

Тюремщик сдавлено кивнул. Мысль о том, что останется один на один с адракийцем, вызывала у него ужас.

– Да не трясись ты так. Слабак, – прошипела Мелена, – он в ошейнике. Безобидный и жалкий, как котенок.

С трудом сглотнув, тюремщик посмотрел на «котенка». Не выглядел тот ни жалким, ни беспомощным, несмотря на то, что стоял в камере на коленях. Казалось, что он просто наблюдает за наивными тараканами.

– Очнись, – Мелена пихнула тюремщмка рукояткой плетки в бок. Ее раздражал этот трусливый увалень, при виде зверя готовый обмочить штаны. Она ему не доверяла – слишком слабый. – Я передумала. Оставь его в этой камере. Я скоро вернусь и сама переведу его куда надо. И это… не подходи к нему, а то мало ли…