Трофейная жена для лорда-дракона
Шрифт:
Следуя за его рассказом, на сцену один за другим начали выходить актёры, одетые в тёмные балахоны. В руках они держали перекрестья с нитями, на которых болтались марионетки. Короли, дамы, придворные слуги и даже осёл, на котором по сюжету будущий король Фэррик Дэйн въехал в замок, потому что его коня убили в бою.
Шут декламировал историю бойко, используя не всегда уместные для детей слова и выражения, но программа представления, видимо, была рассчитана на широкую аудиторию, что то и дело подтверждал громкий хохот мужчин и смущённое хихиканье женщин. Дешёвые
Куклы стали восприниматься живыми людьми, картонный замок словно обрёл объём, а голос шута-рассказчика превратился во внутренний монолог, творящий историю прямо на глазах… Или скорее приоткрывающий завесу над прошлым?
В представлении мало говорилось о том, как мятежный лорд Эйн Дэйн сверг последнего драконьего короля – Балестиана Невезучего. Всё внимание рассказчика концентрировалось на его младшем сыне Фэррике Дэйне, который родился самым слабым из всех пяти сыновей Эйна. Но оказался самым хитрым и расчётливым. Когда после смерти Эйна старшие братья вздумали устроить между собой грызню за трон, он остался в стороне.
– Люди страдали, и стар и млад. И каждый бы смерти всех Дэйнов был рад! Уж лучше без них, чем с ихней грызнёй, что рвёт королевство на части. Что мир превращает в войну и разбой! Что смерть в дом пускает, как здрасте…
Фэррик Дэйн выжидал, когда позиции всех братьев ослабнут, и копил силы, каждому втайне обещая поддержать именно его притязания на трон. Но в самый ответственный момент не поддержал никого, вступив в битву на своей стороне.
И его победа была бы полной, если бы не случилась беда.
Его жена Одея с маленькой дочерью, оказавшиеся в королевском дворце в разгар мятежа не успела спрятаться там, где это было условлено. Младшая дочь Фэррика сбежала от матери и та, бросившись её искать, в разгар боя оказалась во внутреннем дворе дворца.
Единственное место, где женщина с ребёнком могли укрыться, был храм Негасимого Пламени, построенный Овейном Чёрным Ужасом, основателем драконьей династии. Но вот беда, согласно правилам, заведённым самим Овейном, туда никогда, ни при каких условиях не должна была ступить нога женщины.
Причиной такому запрету было пророчество, сделанное самим Овейном о том, что в день, когда женщина пересечёт порог Чёрного храма Негасимого Пламени, его стены развалятся и погребут под собой королевский трон, лишив короля наследников и загубив его род. Потому единственный служитель храма отказал Одее, чем обрёк на гибель её и младшую дочь будущего короля.
Король Фэррик не простил жрецу такого поступка и, едва заняв трон, велел до основания снести храм. А всё, что от него останется, сбросить в море, чтобы ни у кого даже мысли не возникло восстановить это место! Вот только и сам он мог ли подумать, что навлечёт проклятье именно на свой род?
После смерти Одеи и младшей дочери, один за другим погибли
– Отчаянье и боль в его глазах, а за спиною лишь вороньи крылья… они кружат, кружат над головой и разрывают душу от унынья! О, Фэррик, проклятый король! Как близко было твоё благоденство! Вот только твоё счастье – тоже чья-то боль. Ты проклят не за месть, а за бесстыдство…
С чувством продекламировал шут, но вдруг осёкся.
Из-за стен шатра в тот же миг донёсся тревожный шум. Зрители, с затаённым дыханием наблюдавшие за представлением, тоже заволновались, принявшись вставать с мест, и оглядываться на единственный вход в шатёр, как вдруг снаружи послышалось:
– …именем короля, требую прекратить это бунтарское действо! Ваше представление позорит честь короны! Вы все будете арестованы, если сейчас же не подчинитесь приказу!
Тамила сдавленно ахнула, когда Арвольд схватил её за руку и потащил в сторону сцены, не обращая никакого внимания на возмущение других зрителей, попадавшихся на его пути.
Со стороны входа донёсся быстро приближающийся металлический лязг мечей и доспехов, в которые были закованы оставшиеся по ту сторону воины. Слыша эти тревожные звуки, люди повставали со своих мест и заметались по помещению, не зная, куда бежать и где прятаться…
А Арвольд, вместо того, чтобы искать другой выход из шатра, достал откуда-то из-за пояса острый нож и одним движением рассёк толстую ткань перед собой, проделав себе новый выход.
– Арвольд?
– Скорее… нам нельзя здесь оставаться.
Тамила обернулась, с тревогой оглядев зрителей.
– А как же остальные? Там… дети!
– Ничего им не сделают, разве что шуту достанется. А вот если поймают нас…
Тамила испуганно задержала дыхание и поспешила за ним, решив, что Арвольд скорее всё и всех здесь превратит в пепел и пылающие головешки, чем сдастся на милость проклятому королю. Взрывной и решительный характер мужчины теперь был ей доподлинно известен, и такого исхода она никак не могла допустить!
Глава 17
Эра Черного Дракона
Год 560, месяц Горностая
В прошлом…
Сэр Рэмальд, отлично выступил в первом поединке против Густава Канбрэйка, такого же старого рыцаря, но куда более внушительного и крупного, чем он сам. Но затем весьма неудачно сломал копьё об щит молодого и юркого Бирна Турда-Повера. Да так, что отшиб себе спину при падении! Во всю её ширь теперь багровел и чернел здоровенный неровный синяк. Продолжать поединок в таком состоянии он не смог, но гордо отказался покидать турнир, присоединившись к лорду и леди Грэйн в их ложе.