Трофейная жена для лорда-дракона
Шрифт:
В сумраке ночи было видно, как отчаявшийся мужчина с мольбой протянул руки к тому, кто избивал его. Точнее, одну руку. Вместо правой, у него оказалась перебинтованная грязными тряпками культя.
– Оставь ты принца, – сжалился кто-то из пленников, – что ты хочешь от дурака? Он и так нежилец.
– Да, – поддержал его другой, – совсем башкой от жажды поехал, его сиятельство!
Пленники тихо и зло рассмеялись, а избивавший лежачего, наконец, остановился. Он смачно плюнул в сжавшегося на земле мужчину и хрипло, задыхаясь от усилий, пробормотал:
– То-то же.
Арвольд проводил его взглядом обратно в темноту, стараясь
В плену у Озура Арвольд провёл не так много времени. Перейдя горный перевал и оказавшись в пустыне, его шайка головорезов попала в засаду других разбойников, предводитель которых не говорил на общей речи. Арвольд с холодным спокойствием и улыбкой наблюдал за тем, как одни пустынники вырезают других. Было ли дело в простой наживе и какой-нибудь давней вражде и кровной мести, юноша не знал. Но ему, безусловно, приятно было наблюдать за тем, как вздувается и слезает клочьями кожа на роже Озура, чью голову привязал к своему седлу предводитель шайки.
Его пленником Арвольд пробыл недолго. Всего через пару дней головорезы продали его другим головорезам – так называемым погонщикам двуногого скота. Они скупали пленников у таких вот пустынных разбойников и гнали их через всю пустыню, продавая там, где больше предложат.
Арвольду не повезло остаться в золотых копях Кабара. Кровавым господам очень понравилось то, что странный пленник не боялся раскалённого железа и огня… Никто из них не понял, с чем связан его небывалый талант, но тем лучше. Ведь что толку от дракона, который не умеет обращаться?
– Предаваться одиночеству и грусти в священную ночь единения лун, значит навлечь на свою голову проклятье, мой друг. Пока мы тут харкаем кровью и изнываем от жажды, во дворце шаха Тазара рекой течёт вино и прекрасные девы танцуют с юношами танец слияния лун. Вот, держи…
Арвольд было отмахнулся, но пересохших губ коснулся край фляги, в которой, чёрт возьми, была вода! Жадно припав к ней, юноша сделал несколько жадных глотков.
– Тише, тише… оставь и мне немного. – С улыбкой прошептал однорукий, прежде чем забрать флягу и допить остатки. – Сегодня Аль Хаятти – праздник полного лунного затмения. Чтобы снискать благословение богов, всем сегодня надлежит праздновать. Так скажи мне, разве же глоток воды в нашем с тобой положении хуже вина?
Прикрыв глаза на миг от удовольствия, Арвольд тяжело выдохнул сожаление. После целого дня на жаре без воды, которой их лишили из-за того, что один из вновь прибывших пленников попытался сбежать, напав на надзирателя с киркой, трёх глотков было отчаянно мало. Но всё же лучше, чем ничего.
– Он убьёт тебя, ты знаешь? Когда обнаружит, что ты стащил у него флягу.
Однорукий тихо рассмеялся.
– Смерть на свободе лучше жизни в цепях… но как насчет смерти в цепях? Смерть, даже в цепях, это тоже свобода. Значит и она лучше жизни в них… Но ты не бойся. Он меня не убьёт. Иначе придётся рассказать за что. Как ты думаешь, много ли жизни в нём самом останется после того, когда остальные узнают, что он прятал от них воду?
Арвольд ядовито усмехнулся. Сейчас, когда однорукий оказался к нему ближе, а лунный диск вновь открылся на небосводе, пройдя цикл полного затмения, он смог разглядеть его лучше.
Худое, измождённое лицо и тело могли бы принадлежать старику, но однорукий вряд ли был старше тридцати
– Как ты узнал, что сегодня будет лунное затмение? По мне, так была самая обычная ночь.
Спросил его Арвольд. Теперь, после нескольких глотков воды жажда и тяжёлый сон отступили. Спать юноше больше не хотелось.
– Нет… не обычная. Такая бывает лишь раз в два с половиной года… – Однорукий широко улыбнулся ему своими ровными белыми зубами. – Я рос хилым и болезненным ребёнком, не то что мои братья. И отец в своей мудрости, вместо войска определил меня в ученики к Золотой Дюжине, самым видным учёным всего востока. К их совету обращаются даже кровавые господа и погонщики двуногого скота… Благодаря знаниям законов природы и способности к чтению её знаков, они предсказывают, когда лучше сеять, когда жать, когда готовиться к засухе… или когда воевать. Что им предсказать какое-то лунное затмение?
Арвольд горько усмехнулся. Сумасшедший или просто фантазёр? В золотых копях Кабара многие быстро сходили с ума – вечная жара, скудная пища, тяжёлый труд и постоянные избиения. Не так-то просто в таких условиях сохранить здоровье, что и говорить о разуме.
– Значит, ты и правда принц… и что же принц забыл в этой забытой богами дыре?
– Вероятно, то же, что и дракон. – Просто ответил тот, заставив юношу задержать дыхание. – Я слышал, как надсмотрщики шептались о юноше, который не боится огня.
– Дракон… – фыркнул Арвольд, пытаясь свести всё в шутку. – Если ты такой же принц, как я дракон, тогда всё ясно.
– Что ясно?
– Неужели ты думаешь, что будь я драконом, то не спалил бы всё тут к чёртовой матери? Я не дракон, а ты не принц. Мы с тобой рабы на золотых копях Кабара, мясо на столе кровавых господ, вот и всё.
Однорукий смерил его задумчивым взглядом и улыбнулся, совсем не взрослой, а какой-то детской, непосредственной улыбкой. Словно несколько минут назад его не избивал озверевший от усталости пленник, словно его ноги не сковывали тяжёлые цепи, а правая рука была на месте, как и левая.
– Знаешь, дракон, несмотря на милость моего отца и все старания наставников, я плохо учился. Мне всегда скучно было посвящать время тому, что пытались донести до меня учителя… я хотел чего-то другого… понимаешь? Зазубривать геометрические аксиомы и тонкости гидравлики было не так интересно, как читать о древних воинах, опасных приключениях и диковинных существах. Ах, что с меня взять, я был глупым непоседливым мальчишкой… Может быть, что и глупее многих…
Он грустно вздохнул, задумавшись о чём-то своём и тихо продолжил, опасливо озираясь на других пленников в пещере. Казалось, что все они сейчас спали. Но как знать… может быть, и внимательно слушали разговор двух странных друзей по несчастью.