Трогательный лед
Шрифт:
Голос дрогнул. Она застыла. Так застывают перед беспощадной лавиной, так замирают перед тем, как поднести недоверчивую руку к своей груди и прикоснуться к рукояти предательского кинжала, так осознают горечь яда, глядя на свой недопитый кубок.
– … волею своей, – произнесла великая кайзересса, а по ее щеке текла слеза. Она сняла со своей головы корону, которая сверкнула в ее руках в последний раз.– И волею предков моих, ушедших в снега… Склонись, чтобы я нарекла тебя Великим Кайзером…
Она уже не говорила, а шептала сквозь слезы, пытаясь
– … отдаю тебе власть, – сглотнула Эстер. Сверкающие камни расплывались в слезах, но она держала корону дрожащими руками над серебристой головой склоненного дракона.– И все, что мне подвластно… Все, что ты видишь вокруг теперь принадлежит тебе… Теперь это – твой народ… Отныне, ты законный правитель этих земель…
Она сделала глубокий вдох и опустила ему на голову корону. Камень сверкнул так ослепительно, а дракон резко поднял на нее глаза.
– Отныне ты и род твой связаны клятвой защищать свой народ любой ценой, – прошептала девушка, торжествующе глядя на магическое сияние, которое исходило от ледяной короны. – Магическая клятва нерушима. Принимая корону, ты принял и клятву… А теперь… Теперь делай, что хочешь…
– Ты обманула меня, – страшно прошептал дракон. Кайзересса смотрела ему в глаза, на его бледную кожу, пока сердце предательски содрогалось. Ее полуоткрытые губы дыханием ласкали его волосы. – Ты связала меня клятвой со своим народом. Ну что ж…
Отчего так сердце гулко бьется? Что с ней? Откуда эта сладкая дрожь ужаса мысли, что чудовище, беспощадное, жестокое, способное уничтожить весь мир стоит перед ней на коленях. Сила, которую он не сдерживает в бою, в любой момент превращается в страсть, которую он не сдерживает, обнимая любимую женщину? Глаза Эстер распахнулись от ужаса собственных мыслей.
Она хотела что-то сказать, но вместо этого просто жадно проглотила воздух. Смерть так смерть…
Его руки скользнули по ее коленям, жадно сгребая и сминая алую юбку ее платья Эстер боялась вдохнуть, а глаза дракона расширились, заставив девушку вздрогнуть.
– Пожалуйста, – прошептала она, пока сердце бешено заколотилось, а тело вздрагивало от каждого прикосновения. Она пыталась одернуть юбку обратно, сглатывая и умоляя. – Не надо…
– Ты только что отдала мне все, – процедил дракон. – И при этом умудрилась обмануть. Я этого никогда не прощу…
Он целовал дрожащие колени, которые девушка пыталась стыдливо свести, сглатывая и умоляя его прекратить. Ее дрожащая рука «Не надо, умоляю…» легла поверх его руки, с хрустом рвущей алую ткань.
– Я ведь возьму тебя, – послышался задыхающийся голос дракона, когда бывшая кайзерина дрожащими руками пыталась натянуть лоскуты юбки на колени. – Ты ведь тоже теперь принадлежишь мне.
Сердце не могло поверить в жаркие поцелуи, скользившие по ноге. «Нет, нет, нет», – билось сердце в тот момент, когда длинный, жадный
Снежинки врывались в открытую дверь, тая на полуоткрытых алых губах Эстер, с которых сорвался жаркий выдох в момент сладкого и влажного прикосновения. Пусть он и прикоснулся к ней сквозь ткань, но странное чувство заставила ее напрячься.
– Нет! – произнесла дочь кайзера, до боли впиваясь в подлокотник трона, когда ее ноги развели еще шире. – Не позволю…
– Ты же хотела этого, – послышался шепот, от которого костяшки ее пальцев побелели. – Ты приходила ко мне, когда я спал во льдах… Я слышал все, что ты говорила в тот момент, когда думала, что я тебя не слышу… Ты ведь знала, что иногда драконы принимали облик людей…
– Неправда, – задохнулась Эстер, а на ее бледных щеках вспыхнул румянец. Она вспомнила свои слова, кусая губы от досады. – Это ложь… Нет… Нет… Это было неправдой… Это просто… просто…
Дракон сладким поцелуем проникал вглубь нее, пока в животе что-то сладко ныло.
– Нельзя так… Так ведь нельзя… – шептала Эстер, нервно сглатывая. Каждое его прикосновение вызывало у нее чувство мучительного стыда, смешанного с какой-то теплой истомой. С каждым мгновением, он жадно впивался в нее жестокими ласками, не позволяя напряженным коленям сомкнуться. Поцелуи становились жадными и глубокими. Рука кайзерины дрожала, а тело напряглось и выгнулось.
За огромным заснеженным окном мелькали отблески огня. В открытые двери влетали снежинки, но тело Эстер не чувствовало холода. Был только жар, от которого снег капельками стекал по коже.
Снежинки таяли на ее приоткрытых губах, пока жадный язык и жадные губы мучительно сладко терзали и ласкали девственную плоть, жадными и пульсирующими толчками прикасаясь к ней. Исступленно целуя и впиваясь в нежное лоно, дракон доводил ее напряженное тело до исступленной, мучительной и постыдной дрожи.
Город медленно погибал в мучительной агонии запоздалой мести, пока на троне, раскинув ноги медленно умирала от болезненного и мучительного экстаза дочь того, кто поклялся защищать этот город до конца.
Стоны позорного и несдерживаемого наслаждения, разносящие эхом по залу, повторяли стоны боли и ужаса. Отблески пламени отражались в расширенных от удивления глазах, а багровое зарево разрасталось, заполоняя удушающей волной зал.
Мысль о том, что он безумно хочет взять ее силой, заставить ее хрупкое тело умирать, сочась и истекая на его руках, пронзала ознобом дракона. Ледяной трон из хрустального льда, алый плащ, кровавой лужей стекающий со вздрагивающих плеч и тонкая дрожащая рука заблудившаяся в его длинных спутанных волосах распаляли желание настолько, что он готов был разорвать ее в клочья, упиваясь каждым поцелуем и каждым толчком.