Троглодит
Шрифт:
– С…!
– Понял? – я чуть усилил захват.
– Понял, – прохрипел офицер.
– Мне лишний грех на душу брать не зачем, – заверил я его. – Будешь вести себя тихо, потом отпущу в целости. И станешь ты в боях и походах являть свою доблесть, крепить славу флота российского. Но, если желаешь, могу руки сломать и глаза выдавить – мне не трудно. Хочешь?
– Не надо…
– А тихо лежать будешь?
– Буду.
– Офицерское слово даешь?
– Да…
– Вот и ладненько!
Конечно же, я ему не поверил – кто знает, чего стоит слово, данное плебею, у которого
– Винтарь дайте!
– Чаво-о?!
– Ружье нарезное дайте! Я сниму его!
– Ща-ас! Не велено! Господин лейтенант там!
– Ничего с ним не будет! – заорал Нестор. – Ружье дай, сука!
– Лаяться?! – обиделся боцман. – Ща в рыло те будет, а не ружье!
– Ликсандр Андреич! Ваше благородие! – воззвал промышленный куда-то в сторону. – Уйдет ведь нехристь!
– Не ори! – спокойно сказал Баранов, подходя к фальшборту. – Политесу не знаешь – высоко-благородие я, а не хухры-мухры. Никуда этот гад не денется! А вы чо сопли развесили?! Придурки, б…! Колош поганый чуть корабль не взорвал, уроды! Всех пороть!!
Матросы вдруг исчезли. Над фальшбортом теперь виднелись только две головы – лысая Баранова и Лисянского в шляпе. До меня донеслось:
– …ради, надо отметить, что это вы, господин правитель, доставили сего дикаря и рекомендовали его мне.
– Ну, доставил, – признал Баранов. – Что ж вы так пороховой запас охраняете?!
– Согласно уставу! – пожал плечами офицер. – Я проведу, конечно, расследование, но… О столь изощренных самоубийцах я, признаться, еще не слышал!
– Юрий Федорович! – жалобно пропищал я снизу. – Не собирался я ничего взрывать! Просто хотел подмочить вам боезапас.
– Хм… Это зачем же? – заинтересовался капитан-лейтенант.
– А чтоб вы стреляли меньше, а думали больше! Без ваших пушек и Александр Андреевич, глядишь, угомонился бы!
– Я те угомонюсь, сволочь! – погрозил мне кулаком Баранов. – Бросай пистолет к черту!
– И что-о? Сразу пове-есите или сначала поро-оть будете? – проныл я и резко сменил тон: – Короче, дело к ночи! Господин капитан-лейтенант, прикажите доставить меня на берег и отпустить с миром. Иначе… Убитых среди личного состава пока нет, а будут! И лейтенант ваш богу душу отдаст первый! Я не шучу. А коли отпустите, никого пока не трону. Но, ежели потом на поле брани сойдемся, не обессудьте! Ваше решение?
Имея в заложниках второго по званию офицера корабля, можно было, наверное, покочевряжиться. Я уже придумал пару приемов, с помощью которых можно облегчить собеседникам процесс принятия решений. Однако эти выдумки не понадобились – приказано было отдать швартовы и отправляться на берег. Как только мы тронулись, я расстался с пистолетом, стал черпать свободной рукой воду из-за борта и отмывать от крови свой лоб, а самое главное, «амулет» с видеокамерами. Меньше чем через полчаса под дном баркаса зашуршала галька прибрежной отмели. А еще минут через пять я уже бежал по склону между кустов. При этом я удерживал
Наконец берег с баркасом скрылся из вида, зато раскинулся вид на залив – вместе со всем, что в нем находилось. Несмотря на пасмурную погоду, пейзаж был, наверное, очень красив, но меня больше заботило передвижение по нему плавсредств. Подобных маневров я, конечно, раньше не видел, но решил, что моя выходка планов командования не изменила: «Неву» буксируют поближе к берегу, а байдарочная публика явно собралась высадиться прямо под крепостью. «Интересно, сообразят ли индейцы им помешать – вот когда надо делать вылазку! А мне пора подумать, как попасть в крепость не получив пулю».
– Стой, где стоишь! – раздались за спиной слова по тлинкитски.
«Ну, вот проблема и разрешилась, – безрадостно подумал я. – Сейчас пристрелят и оскальпируют. Впрочем, может быть, просто отрежут голову – это у них считается более ценным трофеем».
– Стою и не двигаюсь, – ответил я и поднял руки. Кираса, естественно, упала на землю.
– Назовись! – потребовал некто.
– Куштака я – и будь доволен! Кто ты такой, чтобы знать мое имя? Стреляй! И Катлеан щедро наградит тебя… за скальп своего вестника! – надменно проговорил я и, чуть подумав, добавил: – Особенно, если ты дешитан.
В кустах слева и непосредственно за моей спиной обозначилось некое движение. Наверное, народ собрался на совещание. Некоторое время я стоял неподвижно, величественно сложив на груди руки. Однако это мне быстро надоело:
– Эй вы там! Выходите сражаться, если не трусы. Или проведите меня к вождю! Русские высаживаются на берег вместе с пушками – мне надо спешить!
Очевидно, мое пожелание совпало с решением индейских разведчиков:
– Пошли! – услышал я приглашение, после которого из-за куста ольхи возникла приземистая фигура с ружьем в руках и с перьями на голове.
Глава 8
Крепость
Название «Крепость Молодого Деревца», наверное, было придумано в шутку. Во всяком случае, стена была собрана явно не из молодых елок. В общих чертах это выглядело так: два неошкуренных ствола с кое-как обломанными или обрубленными ветками кладутся рядом на землю. Сверху еще один ствол. К этой «пирамидке» вертикально прислоняются такие же корявые куски стволов метра по три-четыре с наклоном наружу. Чтобы они не падали с внутренней стороны опорные концы придавлены еще двумя стволами, а снаружи подперты слегами. Еще слеги проходят поверху, не давая свободным концам частокола разваливаться в стороны. Все это косое-кривое, щелястое-сучкастое сооружение кажется вполне неприступным – пытаться перелезть через такой «забор» желания не возникает. И поджечь его, наверное, трудно, поскольку дерево сырое. Разворотить такую конструкцию можно, скорее всего, только бульдозером, да и то не с первой попытки. Обращенная к морю «стена» была, наверное, метров 50–60 длиной. Внутрь меня провели через «главные» ворота в центре, которые представляли собой узкий извилистый ход между стволов, украшенных острыми обломками сучьев.