Троих надо убрать
Шрифт:
– А? Что? – переспросила Беа. Она повернулась к Жерфо, сдвинула солнечные очки на конец носа и посмотрела на мужа поверх стекол расширившимися глазами, – Что у тебя с шеей? Ты весь красный.
– Ничего, – хмуро ответил Жерфо.
Беа подняла брови и снова углубилась в чтение Коллонтай. Жерфо высвистел четыре такта "Moonlight in Vermont", замолчал и бросил на Беа неуверенный взгляд. Он повернулся в кресле, осматривая пляж и набережную, но не заметил ничего необычного.
Двое убийц находились в четырех километрах от него, в кафе-ресторане. Они
Жерфо еще немного поерзал в кресле, нагнулся, покопался в пляжной сумке Беа и вытащил оттуда книгу некоего Касториалиса, посвященную рабочему движению. Некоторое время он делал вид, что читает.
Немного позднее, когда солнце стало клониться к закату, Жерфо, Беа и девочки вернулись домой переодеться и причесаться, после чего отправились в бретонскую блинную, находившуюся рядом с парком аттракционов и конторой, сдающей напрокат велосипеды. Беа ненавидела готовить. Они поели быстро потому, что девочки хотели успеть к началу фильма, который показывали по телевизору. Это был фильм по книге Сэмюэла Фуллера, названный во французском прокате "Порт наркотиков".
Жерфо почувствовал, что не в силах справиться с овладевшей им тревогой. В начале девятого он сказал, что пойдет купить сигареты, и в наступавших сумерках отправился пешком в Сен-Жорж. Жерфо почти хотел, чтобы те двое появились снова и напали на него. Это хотя бы положило конец его неуверенности. Он вышел на берег моря. Рядом остановился автобус на Руайан. Жерфо сел в него. В Руайане он снова бродил, а в десять вечера сел на поезд до Парижа. Думая об этом позднее, он вспомнит из своих хождений по Руайану в тот вечер только рекламу галантерейного магазина "Пальцы феи"...
9
– Знаешь, – возбужденно крикнул Жерфо Льетару, – знаешь, что я помню из Руайана? Рекламную вывеску галантерейного магазина! Я запомнил ее наизусть! – Он продекламировал.
– Пей кофе, – сказал Льетар.
Жерфо выпил. Они сидели в задней части фотомагазина, который Льетар держал недалеко от мэрии Исси-ле-Мулино. Здесь продавались пленки, камеры, бинокли, телескопы и другие приборы. Льетар был в красной рубашке и поношенных черных брюках. У него были интеллигентное лицо и мягкие манеры, но этому не следовало доверять. Однажды он попал в жестоко разогнанную полицией демонстрацию. Через шесть месяцев после выхода из больницы Льетар напал ночью на улице Брансьон на одинокого полицейского, оглушил его ударами палки, сломал два ребра и челюсть и оставил прикованным наручниками к решетке бойни в Вожираре.
– Ты выглядишь вымотавшимся, – заметил Льетар. – Ты спал в поезде?
– Нет, не спал! Конечно, нет!
– Можешь отдохнуть наверху. Тебе это нужно.
– Я не смогу заснуть.
– А если я дам тебе снотворное?
– Это не поможет.
– Все-таки попробуй, – посоветовал Льетар.
Жерфо что-то неопределенно буркнул. Льетар принес ему две таблетки и стакан воды. Жерфо выпил.
– Ты думаешь, я свихнулся? – спросил
– Нет, – сказал Льетар, – не думаю. Я слушаю. Мне надо открывать магазин. Уже восемь часов, представь себе.
Жерфо покачал головой. Льетар встал из-за стола и прошел в магазин. Он открыл его, и почти тотчас ему пришлось обслуживать клиента, хотевшего купить пленку "Кодахром". Когда Льетар вернулся, Жерфо почти спал, лежа на столе. Льетар помог ему подняться наверх по внутренней винтовой лестнице. Жерфо разделся и лег. Он сразу захрапел, вернее, зарычал. Один раз он наполовину проснулся, смутно подумал, что светло, спросил себя, где находится, и снова заснул. Когда он проснулся во второй раз, за окнами были сумерки. Жерфо встал и оделся. Льетар поднялся по винтовой лестнице с чашкой кофе в руке. Жерфо бросился на него, и кофе выплеснулся из чашки на блюдце.
– Мерзавец! – крикнул Жерфо. – Ты позвонил моей жене?
– Нет, – ответил Льетар. – А что? Надо было?
– Ты звонил в полицию? Предупредил кого-нибудь?
Льетар с озабоченным видом покачал головой. Жерфо выпустил его и отступил с извиняющимся видом.
– Сделаем бифштекс по-татарски, как в старые времена? – предложил Льетар. – Я купил мясо.
Жерфо согласился.
– Ты думаешь, – спросил Льетар, когда они сидели за столом на первом этаже перед бифштексом по-татарски, который был черным от избытка специй, – что тебя хотели убить из-за того типа, которого ты подобрал на дороге тогда ночью?
– Я? Почему? – удивился Жерфо.
– Так ты сказал вчера. Ты думаешь, будто его друзья считают, что ты сбил того типа или что-то вроде того, и пытаются отомстить тебе.
– Прости, я не понял, – сказал Жерфо, мотая головой.
Льетар повторил.
– Ах да, – вспомнил Жерфо. – Но я не знаю.
– Тебе следовало бы обратиться в полицию. – Льетар налил "медок".
– Не хочется.
Они несколько секунд смотрели друг на друга и жевали.
– Хочешь остаться у меня на несколько дней? – предложил Льетар.
– Нет, нет.
– Завтра днем по телевизору... Смотрел вчера вечером фильм по Фуллеру? Ах да, не смотрел. О чем я? Да! Завтра днем они показывают "Пробуждение красной колдуньи" Эдварда Людвига. С ума сойти. Я всегда плачу в конце... – Он изобразил, как по его лицу струятся слезы.
– Угу, – буркнул Жерфо, не имевший ни малейшего понятия, о чем говорит Льетар.
К восьми часам вечера они прикончили бифштекс и вино и закурили. Жерфо спросил Льетара, не может ли он включить музыку.
– А какую?
– "Телеграмму с западного побережья", – попросил Жерфо.
– Kleine Frauen, – сказал Льетар, – kleine Lieder, ach, man liebt und sie wieder. Маленьких женщин, – перевел он, – и легкие песенки по-прежнему любят. Извини, дружище, у меня только "хард-боп".
– Наши вкусы различались уже в лицее, – заметил Жерфо.
Потом Льетар немного рассказал о себе. Магазинчик давал ему средства для жизни. Жениться он не собирался. В прошлом году у него была связь с американкой.