Трон из костей дракона
Шрифт:
В доме была всего одна большая комната, и она чем-то напомнила Саймону студию Моргенса. Множество странных вещей висело на глиняных стенах: аккуратные пучки засохших веток с листьями, высушенные цветы, осыпавшие пол дождем лепестков, длинные скользкие корни, по виду только что вытащенные из озера.
Огонь играл отблесками на полированной поверхности многочисленных маленьких звериных черепов, но ему никак не удавалось проникнуть в темноту пустых глазниц.
Одна из стен была целиком разделена пополам огромной полкой, сделанной из натянутой на раму коры. Она тоже была вся заставлена разнообразными загадочными предметами: шкурками животных, связками
Кантака тихо заскулила и ткнулась носом ему в бедро. Саймон почесал ее за ухом. На серой морде оставались порезы, но вся шерсть была теперь тщательно очищена от засохшей крови. Саймон отвернулся к другой стене и посмотрел в одно из маленьких окон. Свет свечей, горевших в доме, образовал на воде два длинных не правильных прямоугольника; в одном из них, как бы зрачком светового глаза, виднелся долговязый силуэт Саймона.
— Я согревал очень немного супу, — сказал у него за спиной Бинабик, и в бок юноши ткнулась деревянная миска. — Я сам имею в нем большую нужду, — тролль улыбнулся, — а также и ты, и все прочие. Я питаю надежду никогда за всю мою жизнь не иметь такого дня больше.
Саймон подул на горячее варево, потом осторожно пригубил. Жидкость оказалась тягучей и немного горьковатой, как сидр Элисиамансы, подогретый с пряностями.
— Здорово! — сказал Саймон и отпил чуть-чуть. — Что это такое?
— Я думаю, об этом лучше не спрашивать, — озорно улыбнулся Бинабик. Джулой подняла глаза от матраса, на котором лежала девочка, ее густые черные брови съехали к переносице. Она сердито взглянула на Бинабика.
— Прекрати это, тролль, у мальчика начнутся желудочные колики! — Джулой раздраженно фыркнула. — Медвянка, одуванчик и костяника, вот все, что туда входит, мальчик.
Бинабик пристыженно вздохнул.
— Извини, валада, — смущенно сказал он.
— Мне нравится! — воскликнул Саймон, огорченный, что каким-то образом обидел Джулой, пусть даже и всего как жертва шуточек Бинабика. — Спасибо, что приютили нас. Меня зовут Саймон.
— А, — проворчала Джулой и вернулась к обработке ран своей пациентки. Впав в замешательство, Саймон в гробовом молчании доел суп. Бинабик взял миску и снова наполнил ее; эту ожидала та же участь.
Бинабик короткими пальцами расчесывал мех Кантаки и бросал в огонь найденные в нем сучки и колючки. Джулой молча накладывала повязки Лилит, а Малахиас внимательно следил за этим, прямые темные волосы упали ему на лоб.
Сверчки и другие ночные певцы заполняли непроглядную ночь печальным звуком своих голосов. Саймон в изнеможении провалился в сон; сердце его билось теперь медленно-медленно.
Когда он проснулся, кругом была еще глубокая ночь. Он тряхнул головой, силясь прогнать липкий остаток слишком короткого сна. Прежде чем окончательно проснуться, он долго разглядывал незнакомую комнату, не понимая, где находится.
Джулой и Бинабик вели тихий разговор. Женщина сидела на высоком стуле, тролль примостился у ее ног, как внимательный студент. На подстилке у двери, обнявшись, спали Малахиас и Лилит.
— Не имеет значения разумие твоих действий, молодой тролль, — говорила валада. — Тебе сопутствовала
Саймон решил, что невежливо притворяться спящим.
— Как себя чувствует малышка? — спросил он, зевнув. Джулой обратила к нему тяжелый взгляд прикрытых веками глаз.
— Очень плохо. Сильно ранена и лихорадит. Северные собаки… у них дурные укусы. Они едят нечистое мясо.
— Валада делала все, к чему она имела возможность, Саймон, — вмешался Бинабик. Что-то было у него в руках — тролль шил новый колчан из кожи, не прерываясь ни на минуту. Интересно, откуда он возьмет новые стрелы? А вместо меча… ну хотя бы нож! У героев баллад и рассказов всегда был острый нож и острый ум. И волшебство.
— Ты сказал ей… — Саймон помолчал немного. — Ты сказал ей про Моргенса?
— Я знала и раньше, — ответила Джулой. Огонь окрасил ее светлые глаза в красный цвет. Речь валады была властной и взвешенной. — Ты был с ним, мальчик, я знаю твое имя. На тебе знак Моргенса. Я почувствовала это, когда прикоснулась к тебе, принимая ребенка. — Как бы демонстрируя, как это произошло, она протянула к юноше широкую мозолистую руку.
— Вы… вы уже знали мое имя?
— Когда дело касается доктора, я знаю многое. — Джулой наклонилась и поворошила огонь длинной, почерневшей от долгого употребления палкой. — Великий человек потерян, человек, которого мы не имели права терять.
Саймон помедлил, но любопытство победило благоговение.
— Что вы имеете в виду? — он прополз по полу и уселся подле тролля. — То есть… что значит мы?
— Мы значит все мы, — отвечала она. — Мы значит те, кто не приветствует тьму.
— Я рассказал Джулой, что произошло с нами, друг Саймон, — тихо сказал Бинабик. — Ты не видишь секрета в том, что у меня не имеется объяснений нашим событиям.
Джулой недовольно сморщилась и закутала ноги широким подолом грубого платья.
— Но я ничего не смогла добавить… пока. По крайней мере для меня ясны теперь сигналы погоды, заметные даже здесь, на моем уединенном озере. Гуси, улетевшие с севера две недели назад… Да, это истинные знаки, и перемены, которые они предвещают, тоже истинные. Слишком истинные. — Она тяжело уронила руки на колени и сумрачно взглянула на своих собеседников.
— Бинабик прав, — оказала она наконец. Тролль мрачно кивнул, но Саймон готов был поклясться, что в глазах маленького человека мелькнул радостный блеск, как будто он получил величайший комплимент. — Все это порождено не борьбой короля со своим братом. Причины глубже, — продолжала она. — Вражда королей может разрушить страну, вырвать с корнями деревья и залить поля потоками крови. — Очередная головня с треском развалилась, посыпались искры, и Саймон подскочил от неожиданности. — Но людские войны не приносят черных туч с севера и не загоняют голодных медведей в берлоги в месяце майа.
Джулой встала и потянулась, широкие рукава ее платья напоминали птичьи крылья.
— Завтра я займусь поиском ответов. Сейчас все будут спать, пока это возможно, ибо я опасаюсь, что ночью возобновится лихорадка ребенка.
Она подошла к задней стене и принялась составлять на полку маленькие баночки.
— Прими мои рекомендации не засыпать так близко к огню, — посоветовал Бинабик. — Очень маленькая искра может без злого умысла поджечь тебя.
Саймон внимательно посмотрел на него, но, похоже, тролль на этот раз не шутил. Юноша оттащил плащ в сторонку и лег на него, скатав капюшон так, что получилось нечто вроде подушки. Потом он накинул сверху свободный край плаща.