Трон Люцифера
Шрифт:
Специалисты считают, что еще в глубокой древности «чародейные травы» выращивали в специальных садах. «Орфическая Аргонавтика» (IV–V вв. н. э.) рассказывает о том, как собирала колдовские растения и вырывала «ядовитые клубни» прекрасная волшебница Медея, подарившая леверному Язону золотое руно.
Яд и здоровье. Исцеление через смерть. Здесь тот же принцип всеобщей симпатической связи. Змея Эскулапа, склонившаяся над чашей, готова замкнуть алхимическое кольцо. Дряхлому свинцу, металлу Сатурна, чтобы возродиться в сверкании злата для жизни вечной, предстояло умереть в запечатанной реторте.
Очевидно, практика добывания ядов, в чем особенно преуспел царь Митридат, наложила отпечаток и на оккультные представления. Вопреки универсальному принципу, магическими свойствами наделялось не только растение в целом, но и его плоды, семена, корни. Если в яблоне видели намек на загробную жизнь, то яблоко — символ первородного греха и непременный атрибут сказок — означало
В базельском (1581) издании поэмы Макра «О свойствах трав» есть поразительное по экспрессии описание неизвестного колдовского цветка:
Женщиной эта трава справедливо, читатель, зовется, — Как у виперы язык, губы — змеиным чета. Черный же корень ее источает запах козлиный, Ассафетиду затмить запах способен такой. Блещет листвы белизной, прикрывается крепкой повязкой, Черный рождает цветок трижды, четырежды там. Мрачные дарит плоды с семенами зловредного свойства, Многим достойным они могут беду причинить, Гнев распаляя, они разрывают и братские узы, Дружбу умеют разбить наглым своим языком: Делают так, что своих ненавидят родителей дети, И на погибель острят зубы они без конца. Сеют раздоры, растущие вечно, и сладостью порчи Ложь и коварство вокруг сеют, как змеи, они. Степень шестая у ней теплоты и степень седьмая Сухости, — значит она ядов жестоких сильней. Вырыть ее из земли, — ты поверь мне, — нелегкое дело, Мужество в деле таком должен явить человек…Этот отрывок в переводе Ю. Ф. Шульца помещен в комментарии к изданной на русском языке книге Одо из Мена «О свойствах трав».
«Идентификация этого растения с каким-либо современным видом остается неясной», — лаконично комментируют специалисты эти дышащие гневом и страстью поэтические строки. Не берусь судить насчет идентификации, но то, что мы видим перед собой исчерпывающий мрачный образ всей черной магии, для меня несомненно.
Вспомним: «энвольтовать злобу и ненависть», «сеять вражду». Обратим внимание: «черный же корень ее источает запах козлиный»! Яснее не скажешь… Сатана средневековых шабашей принимал обычно образ черного козла, которого гости именовали «мессиром Леонардом». «Козел отпущения» древних евреев, предназначавшийся истребительному Духу пустыни Азазелю. Кстати сказать, в штаты «другого ведомства» были автоматически зачислены все «нечистые», упомянутые в Ветхом завете звери и гады: травоядные животные, кроме жвачных, кролики, зайцы, крысы и прочие грызуны; свиньи; Моллюски и все обитатели вод, кроме рыб, имеющих чешую; хищники; страусы; летучие мыши; обезьяны; ящерицы, крокодилы, змеи, лягушки и жабы. Все это, но в самых химерических сочетаниях, можно увидеть в адской толпе на полотнах Босха и Брейгеля. Наиболее одиозные представители «живого уголка» составляют, вспомним, свиту астрологического Сатурна: козел, летучая мышь и моллюск. Поговорим поэтому о животных — спутниках дьявола и воплощениях адской мощи. Больше всего не повезло в этом смысле котам, особенно черным. В средние века они слыли главной ипостасью нечистого. Кошка, ворон, сова и летучая мышь были непременными конфидентами чародеев. Библейский змей, соблазнивший праматерь Еву, испортил и без того неважную репутацию рептилии, обвивающей целительную чашу. Одним словом, козел, кошка, змея и летучая мышь — последняя знаменовала смертоносные силы тьмы — находились на подозрении. Собака, наоборот, считалась в полном смысле слова другом человека и врагом нечистой силы, хотя Мефистофель, как мы знаем, впервые явился Фаусту в виде черного пуделя. Роль остальных представителей животного мира в оккультных радениях была переменного свойства.
Павлин — птица астрологического Юпитера — считался врагом змей, но в синих глазках на роскошном его хвосте видели сатанинские очи. Голубь — посланец Венеры — повсеместно использовался в любовной магии, ворон приносили в жертву при тайных заклятиях смерти. В культах кандомбле и воду главное место предназначается петуху. Петушиная кровь, перья, разрываемое доведенными до экстаза танцорами трепещущее мясо питают алчущих духов, доводят сексомагический накал толпы до разрядки. Мне приходилось видеть документальные фильмы о тайных водуистских обрядах с разрытием свежих могил, кровавыми инициациями девочек и мальчиков, патологическими спазмами, сотрясающими тела. Жуткие, отвратительные эпизоды, бросающие вызов всему тому, что мы зовем человеческими ценностями. Но, вспоминая увиденного на
Дело не во внешних проявлениях, хотя и они могут сказать о многом. Распространенное на севере Европы суеверие, связанное с поеданием живой сельди, которая якобы поможет парню увидеть во сне суженую, ничем, в сущности, не отличается от водуистских жертвоприношений. Пусть рыбы не столь обильно пачкают кровью лицо, а чешуя менее заметна, чем перья, важен общий принцип, образ мышления (хотя в таких случаях трудно употреблять эти понятия). Средневековье с его ведьмовскими процессами оставило по себе неизгладимую память, но на фоне костров, погубивших сотни тысяч невинных людей, поблекли огни, на которых сжигали козлов и кошек, забылись способные вызвать разве что смех судилища над петухами. Процессы против животных, обвиняемых в связи с дьяволом, не просто исторический курьез. Они отражают дух средневекового склада мышления, отвлеченного, склонного к ритуальному формализму, рабски послушного букве закона и сентенциям признанных авторитетов. Хранящиеся в архивах документы открывают перед нами поразительные страницы истории права и вместе с ним — культуры вообще. Процессы против животных, проведенные по всем правилам тогдашнего судопроизводства, впервые документально зафиксированы в XIII веке во Франции. Затем их следы обнаруживаются в Сардинии и Фландрии, далее охватывают Нидерланды, Германию, Италию, Швецию и, наконец, уже во второй половине XVI века — Англию. Вся Европа играет в жестокие игры, достойные сумасшедшего дома. Вот уж когда басни насильственно претворялись в быль! К зверям обращались судьи и прокурор, от их имени отвечали специально нанятые адвокаты. Авторитетнейшие мужи глубокомысленно вслушивались в мяуканье и блеяние терзаемых пыткой животных, произвольно толкуя душераздирающие звуки в ту или другую сторону.
Рассматривая наших братьев меньших в качестве наделенный сознанием и способных держать ответ за свои действия юридических лиц, средневековая юриспруденция создавала опасные прецеденты. Не в тамплиерской гекатомбе, [15] но на скотном дворе, загримированном под судилище, сработал впервые чудовищный Принцип: «пытка вопрошает, а боль отвечает». Стоит ли уточнять, что все подвергнутые пытке четвероногие «сознавались» в инкриминируемых грехах? И на законном уже основании кончали жизнь на эшафоте, подобно козочке, сгоревшей вместе с Эсмеральдой из «Собора Парижской богоматери» Виктора Гюго.
15
Гекатомба — в Древней Греции так назывась большое жертвоприношение; в переносном значении — жестокое уничтожение множества людей.
«Что вверху, то и внизу». Как и людей, животных подвергали «божьему суду». Как людей, приговаривали их к казни и торжественно обставляли бессмысленное убийство.
Приговор приводился в исполнение открыто, празднично, в присутствии оживленных, разодетых по случаю забавного зрелища толп, под колокольный звон. Казнь всегда поручалась лишь государственному палачу, а не какому-нибудь живодеру из цеха мясников, о чем сохранились в архивах многочисленные счета заплечных дел мастеров, где скрупулезно перечислялись издержки.
В 1386 году во Франции одетую в женское платье свинью подвергли усекновению головы и передней ноги, после чего она была вздернута на специально построенной виселице. К столь Жестокой, хотя и странноватой, казни ее присудили за два преступления: она сначала разорвала лицо и руку ребенку, а уж потом съела его. Одним словом, око за око. Пусть погибнет мир, но восторжествует закон. Казнь обошлась муниципальным властям в 10 су и столько же денье. Кроме того, было уплачено за одну новую перчатку для палача. Это был чисто уголовный процесс. Зато случай, имевший место в 1474 году в Базеле, целиком и полностью относился к компетенции инквизиционного трибунала. Коллеги Инститориса и Шпренгера (авторов «Молота ведьм») послали на костер петуха, заподозренного в связи с дьяволом. Сейчас трудно сказать, действительно ли несчастный петух докатился до того, что самостоятельно снес яйцо, или его оговорили, но в приговоре черным по белому значится: сжечь петуха и яйцо.
Животных, подобно тому как это было сделано с альбигойцами и тамплиерами, сплошь и рядом обвиняли во всякого рода непристойностях. Так, в 1565 году был сожжен вместе со своим хозяином мул, которому предварительно отрубили все четыре ноги. Уже в 1750 году, незадолго до революции, потрясшей до основания проржавелый феодальный каркас, состоялся процесс, на котором ответчицей выступала погрязшая в безнравственности ослица. Благодаря заступничеству местного кюре, письменно удостоверившего ее благовидное поведение, обвиняемая была оправдана судом и освобождена из-под стражи. Чувствовалось веяние новых времен.