Трон Люцифера
Шрифт:
Говорили, что ученый покончил с собой в тот день, который был отмечен траурным крестиком на гороскопе, составленном им для самого себя.
Вероятно, это красивая байка, но сын Нострадамуса, тоже Мишель де Нотр-Дам, действительно попытался поджечь город Пузен, когда не сбылся предсказанный им пожар, за что и был казнен в 1575 году. Сразу же скажу, что не все пророчества звездных оракулов кончались крахом. Иначе вера в астрологию, как и вообще любая вера, лишенная «чудес», не смогла бы удержаться на троне в течение тысячелетий. Но таково свойство памяти, что она удерживает лишь поражающие воображение успехи и развеивает тривиальные поражения. Помнят то, что сбылось, и помнят именно потому, что сбылось. Мир по природе своей статистичен, и потому время от времени в нем происходят забавные совпадения, кажущиеся на первый взгляд невероятными.
8 своем предисловии к книге Г. А. Гурева «История одного заблуждения», посвященной критике астрологии, М. И. Шахно-вич приводит характерный пример:
«В 1941 г. было проведено соревнование трех известных астрологов. Один астролог правильно угадал 12
9 и 4 % верных «предсказаний» способствуют вере в астрологию. Старые газеты обыватель не читает, а поэтому не проверяет предсказаний астрологов».
За небольшим исключением, добавим, потому что в том же предисловии рассказано о невзгодах бразильского звездочета Кардоса, посулившего футболисту Пеле, у которого родилась очаровательная дочурка, сына. В этом простейшем случае, как в игре в «орел-решка», у астролога было 50 шансов из 100 на верный ответ. Математика могла бы дать более успешный прогноз, тем паче что был разработан метод, полу, чивший в 1949 году красноре. чивое название «метод МонтЯ Карло», по названию города известного своим игорным домом Этот метод позволяет рассматрад вать поведение системы, каждый этап которой моделируется прц помощи любого источника слу. чайных чисел, будь то рулетка, подбрасывание монеты, тираж-ная таблица или данные переписи населения.
Известный математик Джон Литлвуд привел в книге «Математическая смесь» пример самого удивительного совпадения, случившегося в его жизни. «Девушка шла по Уолстон-стрит (Лондон) к своей сестре Флоренс Роз Далтон, которая работала поварихой в доме № 42 по этой улице. Она прошла мимо дома № 40 и подошла к дому № 42, где поварихой работала некая Флоренс Роз Далтон (совсем другая женщина), находившаяся в то время в двухнедельном отпуске; эту Флоренс Роз Далтон в качестве поварихи заменяла ее сестра. Но этот дом оказался домом № 42 по Овингтон-сквер (откуда в этом месте есть узкий проход на Уолтон-стрит), дом же № 42 по Уолтон-стрит был следующим… Безусловно, некоторое количество удивительных совпадений должно было иметь место в действительности…» Вероятность этого столь курьезного и никак не связанного с трансцендентными силами случая настолько мала, что напрочь зачеркивает самые поразительные «удачи» оракулов. Даже Нострадамусовых Наполорояа и Гислера. [19]
19
Идентифицируются с Наполеоном и Гитлером.
Знаменитый астролог, между прочим, предсказал конец света на год, в котором страстная пятница придется на день святого Георгия (23 апреля), светлое воскресенье — святого доарка (25 апреля) и праздник тела Христова — святого Иоанна (24 июля).
Подобное совпадение за истекшие 400 лет случалось многократно, потому что его математическая вероятность достаточно высока, а о конечном результате, к обще-му счастью, можно судить воочию.
рурный расцвет астрологии и вообще «тайных наук» приходится на роковой XIII век, век альбигойских войн, провала крестовых походов, учреждения инквизиции и повального ведовства. Последующие столетия, несмотря на костры, лишь укрепили высокий, хоть и не в меру опасный статус адептов «Черного Искусства». В университетах Парижа, Падуи и других прославленных своими философскими школами городов кафедры астрологии считались чуть ли не важнейшими и студенты в переполненных аудиториях познавали секреты построения генитур.
Не было в Европе двора, где бы не подвизался свой астролог, окруженный боязливым вниманием вельмож и пользовавшийся почти неограниченным доверием сюзерена. Недаром и в литературе, и в памяти поколений имя Екатерины Медичи неотделимо от братьев Козимо и Лоренцо Руд-Жери и Мишеля Нотр-Дам. Последний был приглашен королевой-матерью в качестве врача Карла Девятого — главного героя Варфоломеевской ночи. Поскольку читатель превосходно осведомлен об имевших тогда место событиях, по крайней мере знает о них из увлекательных романов Дюма-отца, Проспера Мериме и Генриха Манна, мне остается лишь дать необходимые комментарии. Это тем более уместно, что сам Алек-СанДР Дюма уподобил историю гвоздю, на который можно повесть все, что угодно. Великий романист имел на это право. Природное добродушие и поразительное жизнелюбие позволяли ему ко многому относиться без должного пиетета. Особенно к магии, в которую создатель «Королевы Марго» не верил ни на грош. Зато верила сама королева. Рискуя принизить романтический облик этой высокоученой и прелестной женщины, которой несчастный Ла Моль завещал свой череп, о чем упоминает в «Красном и черном» любящий достоверность Стендаль, я все же рискну привести свидетельство мемуариста.
«Королева Маргарита в молодости отличалась красотой, несмотря на то, что у нее были слегка отвисшие щеки и несколько длинное лицо. Никогда, пожалуй, не было на свете женщины, более склонной к любовным утехам… Она носила большие фижмы со множеством карманчиков, в каждом из коих находилась коробочка с сердцем усопшего любовника; ибо когда кто-то из них умирал, она тотчас же заботилась о том, чтобы набальзамировать его сердце» (Жедеон Таллеман де Рео, «Занимательные истории»).
История действительно занимательная, свидетельствующая о том, что не только Екатерина, но и ее дочь была не чужда колдовских забав.
Ее пылкий и беззаветный любовник, каким Дюма рисует Ла Моля, был, по уверению Бальзака, коварным заговорщиком, у которого действительно нашли при аресте исколотую булавками восковую куклу с короной на голове (О. Бальзак,
Увы, граф Ла Моль по праву взошел на эшафот. Куклу протЛ кали иглой, когда энвольтовадц на смерть, а не занимались лн бовным приворотом. И то, что не удалось посредством колдовства было достигнуто отравленной книгой о соколиной охоте., Охота на своих королей была излюбленным занятием француз-ских пэров. Направляемые герцогами де Гиз, лигистские фанатики действовали по испытанному шаблону. Генриха Третьего, вступившего на трон отравленного брата, тоже сперва пытались «извести», протыкая нареченную его именем куклу раскаленной иглой, затем прибегли к яду и, наконец, подослали убийцу. Первую операцию с восковой фигуркой проделал, насколько известно, еще Мариньи, властитель Монфокона, задумавший устранить в 1315 году Людовика Десятого. Утыканные гвоздями деревянные фигурки из Конго выражают, в сущности, ту же идею симпатической магии, жесткую связь человека с его подобием, одухотворенным колдовскими наговорами и украдкой добытыми волосами, клочком одежды, а всего лучше — капелькой крови. Зная, насколько короток век королей, Козимо Руджери предсказал Екатерине, что все три ее сына будут править, хотя наследует им все же Генрих Четвертый, Ш это сбылось. Следя за оборотами прялки и впав в сомнамбулическое состояние, он предостерег королеву от какого-то Сен-Жер-мена. Екатерина с тех пор всячески избегала одноименного замка, где была подземная тюрьма. Ирония судьбы: исповедником, которого пригласили к одру умирающей королевы, был аббат Сен-Жермен. О другом Сен-Жер-мене, жившем в XVIII веке Щ выдававшем себя не только за ученика братьев Руджери, но И за собеседника Иисуса Христа, я расскажу позднее. Здесь лишь напомню, что Бальзак уверял, будто оный Сен-Жермен, присвоивший себе несуществующее графство, дожил до 130 лет. «Всем, что в этом этюде рассказа-до о кабалистическом учении, — писал Бальзак («Об Екатерине Медичи»), — автор обязан этой таинственной личности». Надеюсь, теперь не нужно особенно ломать голову над загадочной силой пророчества дара Козимо Руджери?
Может быть, окружающая его суеверная молва в чем-то и оправдана — не знаю, но доверять свидетельству человека, который как-то обмолвился, что обедал с Понтием Пилатом, едва ли разумно.
— А значат ли что-нибудь пятьдесят поколений для того, кто изучает тайну человеческой жизни? — ронял забавник граф, когда его пытались уличить в явном анахронизме.
Мишель де Нотр-Дам, ученик Роже, был образованнейшим человеком своего времени. Он родился в Провансе, в городке Сен-Реми, где еще помнили о «веселой науке» и ценили ученость. В Авиньоне Нострадамус изучал труды древних астрологов, в Мон-пелье — медицину, и это, несомненно, помогло ему занять завидное место врача при дворе. Свободно владея латынью, древнееврейским и греческим языками, что отнюдь не считалось чем-то удивительным в те времена, Нострадамус воспринимал мир в единстве не только оккультном, но и мифологическом. Его «Астрономические четверостишия» были обращены не столько впе-Ред по стреле времени, сколько назад — к истокам мистерий. Из всех предсказаний Нострадамуса По-настоящему сбылось лишь одно, когда английский парламент отправил на казнь своего Короля. Путь сильных мира сего всегда проходит по лезвию меча, и, напророчив им беду или же торжество над врагами, легче всего попасть в яблочко. В августе 1914 года немецкий астролог Книпф опубликовал следующее стихотворение, приписываемое Нострадамусу:
Коль грянет глас чудесной птицы, Звучащий грозною протяжностью органа, Людей на мясо резать, как баранов, Понудит век и не купить пшеницы.Реминисценции с Апокалипсисом здесь очевидны. Столь же ясен и горький — на все эпохи — исторический подтекст последних строф. Питомцу пропахшей кровью и дымом земли Прованса, не дожившему каких-нибудь пяти-шести лет до Варфоломеевской ночи, едва ли пришлось на сей раз чрезмерно напрягать фантазию.