Трон тени
Шрифт:
Рот Бобби безмолвно округлился, и она широко открыла глаза.
— Так я и не терялась, — хмыкнула Джейн. — Это ты пропала невесть куда. Что такого ты про меня наплела?
— Винтер рассказала мне правду о себе, — пояснила Бобби, — и о том, как вы дружили до ее побега.
— Дружили? — Джейн глянула на Винтер и едва заметно усмехнулась.
— С Бобби тоже… непросто, — сказала та. — Я обнаружила, что…
— Что она — девушка? — перебила Джейн. И пожала плечами, поймав потрясенный взгляд
— Другие не догадались! — запальчиво возразила Бобби.
— Другие особо не присматривались, — парировала Джейн. — Итак, мы определили, что знаем друг о друге всё. Теперь–то можно расслабиться?
«Не всё», — подумала Винтер. Джейн никак не могла знать про наат, который Бобби подарила Феор, или о том, что волей наата кое–где на теле Бобби обычная кожа заменилась живым мрамором. И посвящать ее в это пока незачем…
— На самом деле, — проговорила Бобби, — у меня есть еще одна тайна.
— Бобби! — торопливо вмешалась Винтер. — Ты уверена, что хочешь…
— Я не могу таиться от тебя, — сказала девушка. — После всего, что с нами приключилось, это было бы… неправильно. И тебе, наверное, следует об этом знать.
Винтер запнулась.
— Мне?
Бобби кивнула.
— Лейтенанту Маршу известно… кто я такая.
— Известно?! Откуда? Он кому–нибудь рассказал?
— Нет–нет, — заверила Бобби, — все не так. Он хороший парень, правда, хороший. У нас с ним… то есть мы…
— Что — «вы»?
Джейн закатила глаза и, обвив Винтер одной рукой за плечи, притянула ее поближе к себе.
— Они трахаются, — пояснила она громким театральным шепотом, отчего Бобби зарделась, как маков цвет. — Понимаешь? То, что иногда бывает между мужчиной и женщиной.
Винтер оторопела.
«О господи».
Буря противоречивых чувств разом обрушилась на нее. Страх за Бобби — и ее собственный вечный страх разоблачения. Досада на Бобби, которая так их подставила. И, внезапно осознала она, легкий укол ревности.
Винтер прикусила губу и помотала головой.
«Не глупи!»
У нее теперь есть Джейн, и это все, о чем она когда–либо мечтала.
«Кроме того, если Бобби нравится Марш, значит… значит, она не такая, как я».
— Он тебя не заставляет? Не шантажирует? — выспрашивала Джейн, пока Винтер боролась со своим смятением.
— Нет, что ты! — Бобби покраснела гуще. — Я сама ему все рассказала. Глупо, конечно, но мы тогда были в море, налетел шторм, и у меня…
— Можешь не продолжать, — остановила ее Винтер. — Мне не нужны подробности.
— А мне нужны! — заявила Джейн.
— Важно одно: ты уверена, что он человек надежный?
Винтер отчаянно хотелось расспросить Бобби про наат и про отметины, которые эта
«Черт возьми, Джейн права — у нас слишком много тайн!»
— Да, уверена. И про тебя я ему ничего не сказала.
— Ладно. — Винтер, сдаваясь, тряхнула головой. — Попробуй дать ему понять, что я все знаю. Так нам будет попроще.
— Верно. — Бобби вздохнула — едва слышно, но с явным облегчением. — Господи, я так беспокоилась, что ты скажешь.
— Не мне тебя осуждать, — отозвалась Винтер.
Джейн снова рассмеялась.
— Никак не могу понять, кто ты в этой пьеске — мать или отец? А может, то и другое?
Винтер невольно хихикнула, и это немного разрядило обстановку. Поудобней устроившись на подушке, она сказала:
— Знаешь, Бобби тоже когда–то жила у миссис Уилмор. Думаю, она сбежала оттуда как раз перед тем, как ты вернулась.
— Вернулась?! — воскликнула Бобби. — В жизни бы не подумала, что кто–то может вернуться в «тюрьму» по доброй воле.
— Мне пришлось долго собираться с духом, — призналась Джейн.
— И она вывела оттуда всех девушек! — прибавила Винтер. — Прямо перед носом у старой карги!
Джейн заметно смутилась.
— Что–то в этом роде, — пробормотала она.
— Ух ты! — Бобби воззрилась на нее с обожанием. — Как тебе удалось?
— Да там и рассказывать особо не о чем, — отмахнулась Джейн. — Все самое интересное было потом.
Уютно устроившись на подушке, Винтер слушала, как Джейн повествует о приключениях ее команды после исхода из «тюрьмы» — как они выживали на болотах, как потом обосновались в Доках с Кожанами. Когда она перешла к изрядно приукрашенному описанию подвигов Винтер при штурме Вендра, Бобби уже с восторгом хлопала в ладоши. Затем и сама Винтер внесла лепту в разговор, поведав о боях в Хандаре, и Бобби приправляла ее рассказы душераздирающими подробностями. Никто и не заметил, как совсем стемнело, и теперь сквозь брезентовые стены палатки смутно просвечивали горящие снаружи факелы.
Единственный во всей беседе неловкий момент возник, когда Бобби описывала, что произошло после того, как полк покинул Эш–Катарион. Ее и Фолсома — поскольку Фиц стремился восполнить нехватку младшего офицерского состава — произвели в сержанты, а Графф благодаря многолетнему армейскому опыту, как ни отбивался, стал лейтенантом. Последней в их тесном кружке была Феор, и, когда речь зашла о ней, Бобби замялась.
— Феор была с нами на корабле, — сказала она. — Я даже видела ее мельком, раз или два. Только, мне кажется, Фиц держал ее под стражей. Была там пара кают, куда никого не допускали, а у дверей каждую вахту сменялись часовые, — и в одной из них жила Феор. А потом нас разместили в шлюпках, и больше я ее не встречала.