Тропа длиною в жизнь
Шрифт:
(«Дома»? Да, я хорошо знаю, как поступаете вы с теми, кого зовете ослушницами! Вы распнете меня, голую, на земле, а потом…)
Словно въявь, в ушах возник долгий, не прерывающийся крик той несчастной… Она умерла только на вторую ночь…
В глазах мужа – торжество, ярость и вожделение. А совсем рядом – огромные, печальные глаза Летучего, ставшего здесь, у шестиногих, единственным ее другом. Вопреки всем обычаям детей Мамонта… С какой тревогой и печалью
Вскинув левую руку, Айрита издала тот самый крик, которым, бывало, понуждала Летучего совершать опасный прыжок. И, приветствуя ржанием знакомый призыв, конь взвился на дыбы, едва не сбросив седока. Копье неопасно взметнулось вверх, грудь и шея врага на миг открылись, и… БРОСОК!
Прянул Летучий в сторону и заржал в тоскливом недоумении: «Как же так? Вы, любимые мои хозяева, а тело одного бьется по земле, и удар нанесен другим! Как же так?»
А крики погони совсем рядом, и Северянин, кажется, уже вступил в бой.
Айрита подхватила копье, выпавшее из рук убитого ею мужа, и, развернувшись, бросилась туда, где сражались мужчины.
Аймик испугался. Не человека, нет, не того, что их все же настигли. Оскаленной конской морды, внезапно возникшей из темноты, – вот чего испугался он до судороги. Так и не привык… А сзади уже раздавались крики и топот бегущих ног, и он понял, что погиб… оба погибли…
Крик ворона прорезал ночную тьму. Стиснув едва не выскользнувшее из рук копье, Аймик резко обернулся навстречу бегущим врагам. Трое. Первые.
(«Разворот! Удар!Да боком же, боком! Отбивай – и древком в лицо!» Казалось бы, давно забытые уроки. Хайюрр… Эх! Сейчас бы не копье, а Разящий!)
Его явно хотели взять живым. Первый, вырвавшись вперед, попытался с налета зацепить Аймика за шею и бросить наземь, но, промахнувшись, сам наткнулся на копье. Перепрыгнув через раненого, Аймик оказался лицом к лицу с двумя другими врагами. Скрестились копья.
Выпадая, отбивая и нанося удары, Аймик радовался тому, что вот, оказывается, уроки не прошли даром… И он вовсе не так уж стар… И все же если бы хотели убить – убили бы уже. Скрутить хотят. И скрутят, – факелы и крики уже со всех сторон… Так нет же.
Крутанувшись на пятке, Аймик внезапно припал на левое колено, – и вот второй изумленно таращится на собственные кишки, из последних сил вцепившись в копье, нанесшее смертельный удар (словно это может чем-то помочь), и нужно извернуться и подхватить копье врага, и… ПОЗДНО!
Айрита оцепенела в изумлении. Чего-чего, но такой ловкости, такой прыти от своего спутника она не ожидала никак. Первого он заколол мимоходом, играючи, и сразу с двумя схватился на копьях, и те… ну никак. И где он только выучился этим приемам?..
Айрита увидела, как Северянин неуловимо ловким движением ускользнул из-под вражеских копий и мгновенно, с земли, достал второго. Но тут…
Ему пришлось оставить свое копье
(«Дура, ох дура!Да что же я стою, как последняя…»)
Аймик изо всех сил пытался бороться с насевшим врагом. Бесполезно. Третий, кряжистый, как медведь, уже навалился сверху, рычит, и брызжет слюной, и вывертывает, ломает руки…
(«Убил бы! Ох, убил бы тебя, – да нельзя!», – слышится в его рыке, чудится во взгляде.) …Боль. Не вырваться. Сейчас хрустнут кости… Внезапно изменился взгляд, и ослабела хватка, и Аймик почувствовал, как на его лицо льется горячая струя… Наконечник копья вышел прямо из горла… а еще мгновение спустя хрипящий враг, зажимая руками рану, повалился прямо на него, и пришлось отпрянуть в сторону, чтобы самому избежать удара окровавленного наконечника…
– Ата!..
– Я не Ата, я – Айрита.
А крики уже – со всех сторон, и некуда бежать, и остается одно: захватить с собой на Тропу Мертвых как можно больше этих… шестиногих.
– Айрита, прости.
Он уже на ногах, и в руках – копье, и плохо придется тому, кто подоспеет первым!.. (Сколько ударов сердца длилась эта схватка?) …Крики со всех сторон. И уже летят копья, – по-видимому, лошадники уже не собираются брать беглецов живыми. Да, они погибли, но дорого же… Аймик мечет копье туда, на свет факелов, и по болезненному крику понимает: ПОПАЛ. Рядом, на земле, еще копья. Это хорошо… – Летучий! Летучий! – кричит Айрита. …И приветственное ржание в ответ. И вырвался из мрака конь… уже без седока.
(«Не мне ваши дела вершить! Ты тоже – мой хозяин, и вот я здесь. По твоему призыву».)
– Скорее! Скорее!
Аймик отпрянул в ужасе, но… то ли сам вскарабкался, то ли Айрита втащила его за шиворот своей маленькой, крепкой рукой…
…И вот он уже подпрыгивает, вцепившись в ее плечи, и чувствует, как каждый прыжок отдается болью в паху…
– Хай-рра, Летучий! Вперед!
Мрак и ветер летят навстречу. Свист дротиков. Конь всхрапнул от боли и наддал… и через миг – короткий крик под копытами и хруст черепа… Река. Желанная.
Отфыркиваясь, конь стремительно вошел в воду. На глубине они соскользнули с его спины и поплыли рядом. Намокшая одежда тянула вниз. Дротики вспарывали воду, и… кажется, коню досталось.
Крики. Хлюпанье. Лошадиное ржание. Погоня? Да, конечно. Сейчас они последуют даже на чужую землю. Но там беглецов ждет подмога.
Летучий выбрался на берег как-то неуверенно. Тяжелые, мокрые, они вновь взгромоздились на его спину. Конь старался изо всех сил, но было понятно: сдал. Ранен, быть может. А тут еще камни да скальные выходы…