Тропа Ганнибала
Шрифт:
Двенадцать закованных в штурмовую броню человек бросились вперёд. Прямо через облака удушливого и едкого дыма, вызванного процессом горения «прожигающих» зарядов.
Но, как того и требовал устав, опережая людей в проделанный проход полетели светошумовые и осколочные гранаты. Эхо и вспышки от их взрывов расходились в стороны, выводя находящихся по ту сторону преграды защитников.
Максвелл лишь на мгновение задержался, позволив брошенным гранатам опередить его на целую секунду. Он ринулся вперёд с такой поспешностью, что даже услышал,
Правда значения этому он не придал. Не пробило и ладно.
Импульсный дробовик в его руках выстрелил раньше, чем он вырвался из облака дыма. Сенсоры и инфракрасные камеры его брони давали возможность действовать в условиях отсутствия зрительного контакта. Так что подсвеченная красно-жёлтым фигура разорвалась брызгами, когда два выстрела ударили её в грудь.
Резкий поворот. Новый выстрел. Фигура дёрнулась, но, к удивлению сержанта, устояла на ногах. Лишь через миг, когда дым чуть развеялся, он понял, что перед ним оказался один из корабельных десантников. Броня защитила его от выстрела.
Не давая своему противнику времени на то, чтобы среагировать, Максвелл врезался в него, впечатав в переборку за его спиной. Покрывающий её материал пошёл трещинами и промялся, когда в него влетели две бронированные туши общим весом под триста килограмм.
Боец Альянса попытался выхватить из набедренной кобуры пистолет, но сержант опередил его, выбив оружие из рук. Сместив центр тяжести, он со всей силой, какую только могли дать искусственные мышцы и приводы брони впечатал своё колено в закрытую шлемом голову. Такой удар мог бы расколоть шлем обычного контактного скафандра.
Но даже его не хватило для того, чтобы убить противника. Бронированный шлем выдержал, даже несмотря на то, что затылок промял покрытие переборки на несколько сантиметров.
Не давая ему опомниться, Максвелл схватил своего оппонента за подбородок шлема. Рывком задрав его вверх, он воткнул ствол дробовика между шейной манжетой и защищающей шею горжетой и нажал на курок, выпуская почти треть магазина в одно из немногих слабых места штурмовой брони и превращая находящееся внутри тело в кровавый фарш.
В это же время кто-то из его бойцов снял одного из мятежников, пытающегося подняться на ноги. Другого вырубили ударом приклада в лицо с такой силой, что разбил прозрачный щиток шлема контактного скафандра и превратил лицо в месиво.
Переступив через разорванное обломком двери тело, Максвелл одним ударом выбил оружие из рук ползущей по палубе женщины. Лицо за прозрачным стеклом её шлема залито кровью, а глаза широко раскрыты от страха. Но попытки схватить выпущенный ранее из рук карабин она не бросила, отчаянно продолжая тянуться к оружию, будто только лишь оно одно могло спасти её.
Нет, оно не могло.
Тайлер просто врезал ей с ноги по голове. Будто футболист, посылающий мяч в воздух хорошим ударом.
Этого хватило, чтобы тело на палубе обмякло и больше не шевелилось.
Укрывшись от ответного огня за выступом, Максвелл сменил магазин своего дробовика. Вход на командный мостик находился за поворотом коридора, где он находился. Десять метров прямого, как стрела коридора, который простреливался из одного конца в другой.
Присев и высунув из укрытия часть ладони, сержант быстро осмотрел пространство коридора через установленную в перчатке миниатюрную камеру. В самом конце успел заметить от шести до восьми человек в бронекостюмах. Паршиво. Видимо капитан этой посудины оставил самых боеспособных солдат прикрывать именно вход на мостик…
— Сержант?
— Что у тебя, Габи?
— Мы взяли реакторный зал, сэр, — доложил командир второй группы. — Он под полным нашим контролем.
Новость просто отличная! Если главная силовая установка крейсера теперь в их руках, то у врага остаётся крайне мало шансов окончательно решить свою судьбу самым глупым способом из всех возможных. А именно превратить всю эту посудину в подобие маленькой сверхновой.
— Дай угадаю, они пытались пустить реактор в разнос? — Предположил Максвелл, продолжая наблюдать за происходящим коридоре и жестом приказав своим людям не двигаться.
— Нет, сэр. Я сначала так подумал, но оказалось, что они бы этого в любом случае сделать не смогли бы. Оба реактора заглушены намертво. Видимо сделали это из-за боязни перегрузки. Похоже, что они вместо этого пытались восстановить питание центрального компьютера. «Ганни» во время своей атаки повредил их сильнее, чем мы думали.
— Постой, ты сказал, что их центральный компьютер обесточен? — удивился Максвелл, даже не сразу поверив в то, что только что услышал. — Это точно?
— Так сказал один из тех ребят, которым хватило мозгов на то, чтобы лечь мордой в палубу, когда мы ворвались внутрь, сержант…
— Понятно-о-о, — протянул Максвелл, по-новому взглянув на происходящее.
Если Габи прав, то теперь всё сильно изменилось.
В случае возможности абордажа экипажу корабля предписывалось удалить всю информацию из своего центрального компьютера во избежание её попадания в руки противника. Стандартная процедура. Но, если, как сказал Габи, их «мозги» сейчас в оффлайне, то сделать они этого не могут.
Теперь всё встало на свои места.
Теперь Максвелл понимал, почему команда «Свободы» так отчаянно сопротивлялась. Они пытались выиграть время на то, чтобы вновь запитать нужные системы от резервных энергонакопителей и запустить процесс удаления данных. То, что эта посудина всё ещё реагировала и как-то функционировала не означало ровным счётом ничего. Первичные контрольные функции, СЖО, управление внутренними системами. Всё это могли взять на себя вторичные блоки управления. Они для этого и предназначались в том случае, если центральный выходил из строя.