Тропа колдунов
Шрифт:
Вот разобран первый завал. А вот и второй — наполовину…
Работа шла споро, и щитоносцы двинулись дальше. Стрелки не отставали. В ущелье входили новые группки татар и латинянских кнехтов. Завалы таяли, будто снежные сугробы под мартовским солнцем.
Первая линия осаждающих приблизилась к крепости на расстояние выстрела. Лучники и арбалетчики дали залп.
Стрелы достигли стен уже на излете. Из-за бойниц ответили. Вражеские стрелы упали на камни у ног щитоносцев, слабо клюнули в павезы. Все-таки для настоящей перестрелки нужно было еще немного сократить дистанцию.
Разобран третий
На высокой башне за крепостной стеной появилась одинокая фигура. Длинные развевающиеся одежды, воздетые кверху руки. Большего издали не разглядеть. Но и так понятно: колдун! Вражий чародей это!
Фигура резко опустила руки.
Стены ущелья вздрогнули, словно стряхивая сон. И не только сон…
— Крысий потрох! — только и успел вымолвить Тимофей.
Ни одна из пущенных в крепость стрел не долетела до башни.
А с крутых склонов покатились многопудовые валуны. Одни глыбы увлекали за собой другие. Лавина множила сама себя…
— Княже! — Тимофей повернулся к Угриму.
Угрим уже вскинул руки. Выплюнув заклинание, с силой ткнул вверх и в стороны растопыренными пальцами…
Верхние склоны ущелья, с которых низвергался каменный поток, раздвинулись. Лавина, пойманная в падении и впечатанная в скальную породу, остановилась, зависла выступающим карнизом…
Большая часть лавины, но, увы, не вся. Некоторые глыбы все же проскочили между пальцев Угрима. Обрушились на щитоносцев и стрелков, на копошившихся у завалов воинов. Крупные валуны смяли передние линии и разметали тех, кто был позади. Камни помельче ударили, словно пращевые снаряды, взорвались под ногами осаждающих, будто татарские громовые шары. Осколки битого щебня засыпали уцелевших.
Ущелье перегородили новые завалы — теперь уже вперемешку с трупами.
— Прекрасно! — усмехнулся Угрим.
— Чему ты радуешься, урус? — прорычал Огадай.
— Враг первым показал нам свою силу, — пояснил князь. — Вернее, лишь часть ее, но и это уже немало. Теперь обвалы нам не страшны. На стенах ущелья стоит надежная крепь.
Хан недовольно фыркнул:
— А если старец Горы использует другое колдовство?
— Он непременно сделает это. — С уст князя-волхва не сходила улыбка. — И тем самым откроется еще больше. Над крепостью стоит магическая защита, и чем ближе к стенам, тем она крепче. Однако каждый удар чародея из-за стен приоткрывает суть этой защиты.
— И губит сотни воинов, — поджал губы Феодорлих. — Не ваших воинов, прошу заметить, князь.
Единственный глаз императора горел злым огнем.
— Нет побед без потерь, — негромко, но отчетливо произнес Угрим. — Иногда побеждает не тот, кто бьет первым, а тот, кто умеет выжидать. Чтобы справиться с чужим колдовством, я должен знать возможности противостоящего мне чародея.
— И скольких жизней будет стоить это знание? — спросил Феодорлих.
— А во сколько жизней вы оцениваете свое бессмертие, ваше величество?
Император умолк.
— Если бы я мог брать крепости и повергать чужие армии при помощи одной только магии, я не стал бы предлагать вам союза, — сухо подвел итог Угрим. — Если бы я мог, я обошелся бы без ваших воинов.
Несколько секунд стояла напряженная
— Ладно, хватит спорить! — первым заговорил Огадай. — Слова сейчас ничего не значат. Сейчас важны дела. Нужно подступить к крепости.
— Подступить — и что дальше? — буркнул Феодорлих. — Как открыть крепостные ворота, если в этом ущелье проку от хваленой магии князя пока не много?
— Ворота можно разбить и без помощи магии.
— Разбить ворота? — Император смерил хана недоверчивым взглядом. — Без магии? И какая же сила сделает это?
— Та сила, которая лишила тебя глаза, — усмехнулся хан.
Феодорлих яростно блеснул уцелевшим оком, но промолчал.
— У меня хватит громового порошка, чтобы взломать любые ворота, — объявил Огадай.
Тимофей покосился на Угрима. Понимающая усмешка скользнула по губам князя. Догадаться, для каких именно ворот татары приготовили свое огненное зелье, было нетрудно. Для острожецких, конечно же. Но теперь запасы степняков будут использованы иначе.
Отряды латинян и татар снова входили в ущелье. Шли тем же порядком: щитоносцы и стрелки — впереди, сзади сотни рук разбирают завалы.
Угрим не отводил глаз от крепости. Феодорлих и Огадай в окружении молчаливых телохранителей стояли неподалеку. И император, и хан напряженно наблюдали за продвижением своих отрядов.
В ущелье ничего не происходило. Слишком долго ничего не происходило. Подозрительно долго.
Защитники крепости снова позволили вражеским стрелкам приблизиться к стенам. Тучи стрел обрушились на боевые площадки. На этот раз из цитадели не отвечали. На стенах вообще не было видно никакого движения. Ассасинский чародей тоже не показывался на своей башне.
— Что происходит, княже? — вполголоса спросил Тимофей.
— Бесерменский колдун не хочет открывать свои секреты прежде времени, — ответил Угрим. — Колдун выжидает. Он будет ждать, сколько сможет.
— Чего ждать-то?
— Я бы на его месте заманил в ловушку побольше народу.
— В ловушку? — нахмурился Тимофей.
— Ну да. Ты еще не понял, что ущелье — это ловушка и есть.
Удивительно все же, насколько спокойно говорил Угрим о подобных вещах.
Время шло. В крепость летели стрелы. В завалах появлялись и ширились проходы. Вот уже разобрана последняя груда камней. Вот степняки под прикрытием латинян катят по расчищенной дороге большие железные горшки, каждый размером с бочку. Толстые фитили, словно хвосты, волочатся по камням. А вот кнехты вносят в ущелье штурмовые лестницы — на тот случай, если ворота все же выстоят после взрыва.
И никто по-прежнему не мешает…
— А может, в крепости уже и нет никого? — предположил Тимофей. — Может, бесерменский колдун ушел тайным ходом и людей своих увел?
— Никуда он не ушел, — отозвался Угрим. — Сила Кости защищает крепость. Никакой чародей такую силу не бросит.
Строй стрелков и щитоносцев расступился. Татары подкатили железные бочки к самым воротам. Первый сосуд с огненным зельем уткнулся округлым боком в воротные створки.
Феодорлих и Огадай сыпали командами. Ущелье заполнялось людьми. Отряды, готовые к штурму, плотными рядами двигались по каменной теснине.