Тропа. Дорога. Магистраль
Шрифт:
Антон принес альбом для рисования и цветные карандаши.
– Ну, придумала, что будешь рисовать?
Девочка нахмурила бровки.
– Если ты мне поможешь... Вот тут буду я, - девочка указала на середину листа, а вы с ним будете держать меня за руки. Это мы идем в зоопарк. Он мне сказал, что летом уже можно будет.
– И он сказал, что мы втроем поедем туда?
Алена растерялась.
– Нет, но разве его с нами не будет? Папочка, давай его тоже возьмем. Ему обязательно там понравится!
Теперь пришло время растеряться Антону.
–
Это объяснение не убедило девочку.
– У тебя тоже много работы, но ты же со мной пойдешь в зоопарк?
– Пойду.
– Значит и дядя Гера пойдет. Я его уговорю. А теперь помоги мне нарисовать вот здесь жирафа. Мне кажется, он ему понравится.
Антон, проклиная свои художественные навыки, рисовал кого-то рыжего в пятнах и с длинной шеей и думал о том, что когда-нибудь все равно наступит момент расставания, им с дочкой придется покинуть этот дом. Когда-нибудь Аленка поймет, что Герман не будет все время рядом. И в зоопарк он с ними вряд ли пойдет. Животное решительно не получалось и Антон, сославшись на то, что пора подогреть суп к обеду, сбежал в кухню.
Алена тем временем дорисовала рисунок и с улыбкой вручила его Городецкому, который проснулся и заглянул в комнату, чтобы убедиться, что с маленькой и любимой пациенткой все в порядке.
– Привет. Это тебе.
Герман не мог не улыбнуться в ответ.
– Расскажи, кого ты нарисовала.
– Это ты, это я, а это папа. Мы идем в зоопарк. Я еще нарисовала кошку, а папу попросила нарисовать жирафа, только он у него не очень получился.
Гера держал рисунок и сдерживал слезы. Слишком красивая картинка. Идеальная. Так не бывает в жизни.
– Не страшно, что не получился. Мне очень нравится. Спасибо, - он обнял девочку и вернулся в свою комнату, чтобы спрятать рисунок в одну из книг на полке. Потом он будет доставать его время от времени и вспоминать. Потом. А сейчас надо идти в душ, и поесть не мешало бы.
Поздоровавшись с Антоном, он скрылся в ванной, а когда вышел, на столе его ждал кофе и еда.
– Спасибо. Приятно, когда о тебе заботятся.
Антон смутился.
– Это мелочи. Ты делаешь гораздо больше для нас.
Герман не ответил, отрицать было бессмысленно.
– Спасибо за рисунок. Жираф феноменален.
Антон рассмеялся.
– Я художник от слова "худо", ты же знаешь.
– Знаю, - кивнул Гера, отпив глоток кофе, - я помню, как мы с тобой пытались раскрасить забор на стройке.
– Точно. Было дело. Граффити я тем более не умею рисовать.
Мужчины окунулись на мгновения в детство и юность. Тогда было легко и просто. Тогда можно было забивать на проблемы и гулять весь день на улице. Потом, конечно, попадало от родителей, но это было уже неважно.
– Ладно, пойду, покормлю дочку. Ты сегодня к Роме?
– Зачем спросил? Ведь не его дело. Но вопрос сам вырвался. А слово, как известно, не воробей.
–
Ответ удивил и обрадовал. Осторожно неся поднос, Антон вышел из кухни и перестал скрывать свою улыбку. Она преобразила его лицо, и даже Алена заулыбалась, увидев папу.
– Ты так рад, что мы будем есть суп?
– Именно. Все дело в этом.
День прошел тихо и спокойно. Генеральная уборка заняла немного времени, а потом были приготовление ужина и тихий вечер перед телевизором. Герман окунулся в чтение какой-то медицинской статьи, а Алена с Антоном строили из конструктора дом.
– Вот когда я вырасту, у меня тоже будет такой замок, да, папа?
– Конечно. Все, что захочешь, принцесса.
– А еще у меня будет большая собака. Только не знаю, какой породы, - потерла нос.
– Сенбернара бери, - подсказал Гера, отвлекаясь от статьи, - они добрые.
– Как ты?
– спросила девочка. Врач рассмеялся.
– Добрее.
– Тогда пусть будет сенбернар. Я буду на нем кататься, как на пони.
Теперь засмеялся Антон.
– Вряд ли собака сможет тебя покатать, ты будешь уже большая и тяжелая.
Девочка расстроилась.
– Не грусти. Давай пока я тебя покатаю?
– предложил Гера, откладывая журнал. Алена, конечно, согласилась.
Антон смотрел на забавы дочери и друга. Со стороны они казались счастливыми и довольными, беззаботно смеялись. Дочка на время забыла о болезни, а Герман - о том, что его любовь не взаимна. Тоша вспомнил его слова о борьбе, и подумал, что именно это сейчас и происходит. Гера борется за них с дочкой. Каждый день. Каждую минуту. А они не понимают, что эта борьба отнимает у него силы, выматывает. Антон тоже устает. Думать обо всем, что с ними происходит. Устает копаться в себе, вспоминать, решать, стоит ли переступать невидимую черту. И нет конца этому мучению. И нет решения.
Уставшая за день девочка уснула, как только в комнате выключился свет. Антон с Герой перебрались в кухню, чтобы посмотреть кино на ноутбуке и выпить пива.
– Как Алена? Скажи мне. Только честно. Я вижу, что она веселее с каждым днем, ей хочется двигаться, она спрашивает меня о садике и друзьях с площадки, а я не знаю, что ей ответить. Не знаю, когда она сможет снова погулять с ними.
Герман вмиг стал серьезным.
– Ей действительно лучше. Я как раз хотел на будущей неделе отвести ее в центр, чтобы сдать анализы.
– Надо?
– спросил Антон.
– Да, посмотрим динамику. С заведующей еще проконсультируемся. Лишним не будет.
Антон почесал голову.
– А оплата?
– Я договорюсь.
Весь разговор проходил под начальные титры фильма. Появились первые кадры, и мужчины уставились в экран. Впрочем, время от времени то один, то второй поглядывали на сидящего рядом, отпивали пиво и заедали сухариками.
– Главный герой явно переигрывает, - Антон потянулся к тарелке и наткнулся на чужую руку. Желания отдернуть не возникло, но он все же убрал ее, - извини.