Тропик Козерога
Шрифт:
– Не думаю, что тебе у нас понравится. Да и к тому же я сам испытываю некоторые трудности относительно возвращения домой, именно, поэтому я пришёл сюда, чтобы обратиться за помощью.
– За помощью?
– Василий, я давал тебе папку при встрече.
Кистенёв сначала нахмурился, но потом тут же взял в руки свой рюкзак и достал оттуда прозрачный файл с бумагами. А дальше файл выскользнул из его рук, и, проплыв через всю комнату, упал на диван рядом с Семелесовым.
– Как!
– вскрикнул Семелесов, подпрыгнув как ошпаренный, отстраняясь от
– Телекинез.
– В нашей организации учат подобным вещам, но не дай бог кому-нибудь из вас обучаться подобному, поверьте мне, оно того не стоит.
– Да что за организация такая?
– А я ещё не сказал, - Крейтон удивлённо посмотрел на Кистенёва, а потом опять на Семелесова.
– Орден первого знамени: личная гвардия императора, госбезопасность и контрразведка в одном флаконе.
– Охранка? А почему первого знамени?
– удивлённо спросил Алексей.
– Первым знаменем у нас называют знамя императора, раньше при построении войска подле него всегда находились отборные солдаты, защищавшие государя, потом всё это разрасталось, разрасталось, и превратилось в организацию с собственной многотысячной армией и секретными базами по всей стране, подотчётной только императору.
– То есть возле императорского знамени, - Алексей пристально посмотрел на пришельца, слегка прищурившись.
– Лейбштандарт!?
– Вроде того.
– Что в этих бумагах?
– Посмотри сам.
Семелесов осторожно достал бумаги из файла и принялся тщательно их рассматривать, и на лице его тут же отобразилось крайнее изумление, переходящее в настороженность и опаску.
– Что за ...
– Это заключение судмедэксперта, протокол вскрытия и тому подобное, в общем, ты понимаешь, в чём дело. Две колотые раны в области шеи крайнее обескровливание тела.
Семелесов поднял глаза и пристально посмотрел сначала на Крейтона затем на Кистенёва, стоявшего неподвижно, явно не намереваясь вступать в диалог, после чего взгляд юноши вновь зафиксировался на пришельце. Семелесов нахмурился, сел прямо и ещё раз не то осмотрелся по сторонам, взглянув на своего старого друга, не то, покачал головой, не веря в происходящее.
– Это безумие, - произнёс он, словно преступник, против которого предъявили неопровержимую улику.
– Разумеется, безумие, зачем иначе бы я пришёл сюда.
– Подожди, Вася, вы надо мной что прикалываетесь, это ведь прикол какой-то, - произнёс Алексей, при этом смотря на Кистенёва, раскрывая рот в безумной улыбке и видя в ответ лишь отрицательное покачивание головой.
– Вампиров же не существует.
– Отчего ты так уверен? Вам знакомо понятие 'критерий Поппера' обратное следствие, тезис о существовании чего-либо не является научным, следовательно, не может быть потенциально опровержим. Но, тем не менее, ты говоришь так уверенно, будто всё уже доказано и определено.
– Два слова 'Чайник Рассела', бремя доказательства лежит на утверждающем. Нельзя просто так объявлять любое сверхъестественное
– Сверхъестественное, что за дурацкое слово, - Крейтон хлопнул себя по коленям и, отойдя от стола, встал возле окна, бросив взгляд на улицу.
– Неужели вы уже так хорошо исследовали всё естественное, что можете определить его границу. Боже мой, Алексей, я же не прошу тебя верить на слово всему в этом мире, но ты можешь хотя бы допустить, что горизонт это не край мира.
– Но сейчас-то я должен тебе, именно, поверить. А ведь я знаю о тебе только то, что ты и вправду человек необычный, но понятие необычный определяет отклонение в обе стороны, что если ты какой-нибудь чернокнижник или иное злобное существо, коим обычно матери пугают своих детей, а не просто белый эмигрант из параллельного измерения.
– Почему?
– Крейтон резко обернулся и посмотрел на Семелесова.
– Ты спросишь, почему я не доказываю обратное твоим словам.
– Он наклонился, продолжая смотреть прямо в глаза собеседнику, и перешёл на громкий шёпот.
– Да потому что я куда хуже чем те, о ком ты говоришь и там откуда я пришёл нами пугали не только детей. Но какое всё это имеет значение, ты же всё равно принял решение.
– Не понял.
– Тебе нечего терять Семелесов, что я смогу у тебя забрать кроме твоей жизни, которую ты ненавидишь? Разве что твою бессмертную душонку, за которую ты так лихорадочно цепляешься, так не беспокойся, мне она без надобности, я даже не верю в её существование.
Крейтон выпрямился и прошёл мимо Кистенёва в гостиную, только там обернувшись и произнеся напоследок.
– Ты ведь так здесь и останешься Воскресенская 12?
– Да, - ответил Семелесов неуверенным голосом, медленно вставая с дивана.
– Тогда я вас найду.
– А как же монетка?
– Пока что оставьте себе.
Хлопнула входная дверь и в квартире остались только Кистенёв с Семелесовым. Они сначала пару минут стояли молча. Алексей медленно подошёл к окну в гостиной и посмотрел на улицу. Находясь в тени облака дома и асфальт снаружи казались особенно серыми при том, что погода явно была хорошей и даже солнечной. С короткими интервалами проезжали в разные стороны машины и пешеходы медленно брели по своим делам, как и всё время до этого, когда Алексей Семелесов выглядывал в окно.
– Что ты думаешь о нём?
– раздался голос Кистенёва.
– Я бы на твоём месте лучше подумал о нас двоих.
– Лёха, я вот о чём. Я сам не понимаю, что происходит. У тебя такого никогда не было: когда тебе что-то кажется глупым, но при этом ты понимаешь, что так тебе только кажется, а?
– О, Вася, если бы ты знал, постоянно только обычно всё наоборот, я сначала что-то делаю, а потом думаю: твою мать, Семелесов, ну какого чёрта ты натворил, но это ладно. А на счёт него, он тот, кто нам нужен. Без него, Вася мы никогда бы не пересекли эту черту и не узнали о существовании иных краин куда теперь думаю, мы вместе с ним и отправимся.