Тропиканка. Том первый
Шрифт:
С первого же часа своего внедрения в особняк она повела себя так, точно он был ее родным домом: отдавала приказания прислуге, ложилась спать, когда желала, и поднималась, когда хотела, а главное, полностью поработила Пессоа, относящегося с восторгом ко всем ее выходкам.
Доконало Изабел требование Адреалины немедленно принести ей апельсиновый сок, обращенное к прислуге, но как бы не услышанное Жанаиной, подыгрывающей своей хозяйке и не желавшей подчиняться девушке.
Адреалина ворвалась в гостиную и дерзко вме¬шалась в разговор, который Изабел вела
— Ну что, мамаша, — нагло обратилась к ней Адреалина, — дождусь я своего сока или нет?
— Иди в свою комнату, милая, — отмахнулась от нее Изабел. — твой сок наверняка ждет тебя там.
— Как же! — ответствовала Адреалина. — Да эта служанка пошла, наверное, только апельсины сажать для него! Уже час дожидаюсь, и все напрасно.
Тут уж Изабел взорвалась. Прикрыв трубку ладонью, она завопила:
— А ну проваливай отсюда! То ей сок подавай, то еще чего! Нечего из меня дуру делать, выметайся отсюда ко всем чертям!
— Ну и ну! — удивилась Адреалина. — Точно с цепи сорвалась! – и, пожав плечами, отправилась по адресу, указанному ей сеньорой, то есть ко всем чертам.
Когда явился Пессоа, он застал только один беспорядок в комнате, где недавно проживала его подружка, и, осведомившись о ней у Жанаины, получил ответ, что сеньора Изабел выставила девушку из дома.
Пессоа ворвался к матери в ту минуту, когда она продолжала упоительную беседу с Фредом, но уже с глазу на глаз. Изабел рассказывала ему скандальную историю любви Летисии Веласкес с рыбаком, которая, как выяснилось, имеет продолжение, но Пессоа не дал ей возможности продолжить.
— Чудесно, сеньор журналист, — обратился он к Фреду, Как только мать представила их друг другу, — сделайте мне одолжение: напишите в своей газете о том, как сеньора Изабел выставила из дома несчастную, одинокую девушку, — это она–то, которая всегда хвалилась своей добротой и состраданием к людям! Так и напишите! А я пошел за Адреалиной!..
— Ну надо же! — вслед ему несколько растерянно произнесла Изабел. — Он такой непосредственный. Просто обожаю эту молодежь! Обожаю!.. Так ты напишешь в своей газете о рыбаке и Ле¬тисии?.. Это же будет гвоздь сезона! Это сенсация!
— Да, дорогая, — произнес Фред. — Возможно. Но сегодня мне хочется написать другую. оч–чень интересную историю … Читай субботнее приложение и все узнаешь!..
* * *
Оставшись наедине с Асусеной, Витор принялся обхаживать девушку сообразно всем уже испытанным им в жизни рецептам.
Он говорил ей самые изощренные комплименты, которые легко сходили с его языка в минуту любовного вдохновения.
… Асусена плавает в воде, как рыбка, золотистая рыбка. У нее необыкновенно красивая, светящаяся кожа. И губы, как лепестки роз, — произнося эту банальность, он невольно поморщился … В глазах Асусены заключена вековечная тайна женщины, которую можно сравнить лишь с загадкой Вселенной. Асусена слегка улыбнулась, ей был приятен масштаб, в пределах которого с языка Витора полетели сравнения.
… Волосы у нее мягкие, как волна, как морская пена, а в глубине зрачков
Летисия набросилась на Витора с упреками и требованиями объяснить, почему эта девушка, почти ребенок, плачет? Витор угрюмо отвечал, что ничем не обидел этого ребенка, он только поцеловал ее разок, а она испугалась. Это подруга Аманды, она живет в поселке, и он сейчас намерен отвезти ее домой.
… Предвкушая неприятное объяснение с матерью по возвращении, Витор посадил все еще ронявшую слезы Асусену в машину и помчал ее в направлении поселка, продолжая ласково ее увещевать. Но посреди пути дорогу им преградила знакомая фигура… Витор. затормозил, и Кассиану тут же набросился на него с кулаками. Асусена вцепилась в брата, крича, что Витор ничего дурного ей не сделал, и тогда Кассиану переключился на нее, отпустив Витора, который немедленно уехал.
— Ты сказала, что идешь на день рождения к Питанге! – кричал он. – Ты нас всех обманула!
— Но, Кассиану, он правда мне ничего плохого не сделал! Умоляю тебя, не выдавай меня маме и отцу… А я больше никогда не буду встречаться с Витором!
Произнося эти слова, Асусена была совершенно искренна. Витор так напугал се своими поцелуями, что в эту минуту она действительно думала: никто на свете не заставит ее снова увидеться с ним. Ей и в голову не приходило, как мало она теперь может полагаться на свое собственное сердце, в которое проник сладкий яд любви …
* * *
Дома Витора ожидала предвиденная им нахлобучка от матери. К тому же он вернулся с синяком под глазом, который успел поставить ему Кассиа¬ну, и выволочка приняла поистине угрожающие размеры. Летисия была вне себя от возмущения, и ее не могла удержать даже вернувшаяся из «химчистки» Аманда, тут же вставшая на сторону брата.
— Не стоит, Аманда, — отверг защиту сестры Витор. — Если сеньора Летисия вбила себе в голову, что священные покои нашей семьи осквернены прелюбодеянием, тут ничего не сделаешь!
— Смени этот тон, Витор, — все больше заводилась Летисия, — я требую, чтобы ты отнесся к нашему разговору серьезно.
— А л и говорю серьезно, — отвечал Витор, на хорошем литературном языке… я ничего плохого не сделал Асусене, а ее брат набросился на меня как зверь. Асусену держат дома взаперти, как благородную девицу…
Значит, она из хорошей, порядочной семьи, — подхватила Летисия, — и ее спасло то, что я вовремя пришла!
— Что за глупости ты говоришь! — воскликнула Аманда. — Что, по–твоему, Витор собирался ей сделать?