Тропиканка. Том второй
Шрифт:
Гаспар посмотрел на Дави, потом перевел взгляд на Бонфиня, для которого происходящее, по всей видимости, не было неожиданностью.
— Вы можете объяснить, что здесь происходит?
— Я знаю, — продолжал Дави, — что Витор всю вину свалил на меня. Но вам должно быть ясно, что я не мог сделать все это в одиночку. У меня и денег-то таких нет.
Гаспар с сомнением покачал головой:
— Я был уверен, что эти деньги так или иначе шли из самой же «Наве». Я подозревал, что был сговор с кем-то из руководящих
— Совершенно верно, — согласился Дави. — С вашим внуком, доктор Гаспар. Он все устроил. На покупку акций ушли деньги за первую партию траулеров, заказанных японцами…
— Погоди, Дави, — прервал его Бонфинь. — Я был в Японии. Мне ничего не говорили о платежах.
Дави усмехнулся:
— А вы позвоните в Осаку. Они подтвердят, что Витор оформил авизо. А на предприятии об этом вообще никто ничего не знает. Я работал у Витора за брокера.
Гаспар взволнованно прошелся по кабинету. Все происшедшее теперь становилось ему понятным.
— Объясни мне, Дави, почему ты в свое время поддерживал Витора, а сейчас выказываешь преданность мне?
— Я всегда был предан фирме, доктор Гаспар, — ответил Дави. — Не будь меня, Витор нашел бы кого-то другого. И уж вдвоем с тем человеком они точно бы прикарманили все акции. А то еще хуже: напарник забрал бы все себе — и был таков!
Гаспар покаянным тоном произнес:
— А я плохо думал о тебе, Дави.
— Я все понимаю, — кивнул Дави. — Но надеюсь, вы теперь понимаете, что ничего другого мне не оставалось.
Гаспар опустился в кресло. Ему было трудно дышать. Знаком он показал, чтобы Дави взял у Сузаны успокоительного. Дави вышел за дверь, и тут на него налетел Витор.
— Где мои акции! Куда ты девал их, козел? Я у тебя все перерыл — их нет!
На шум вышел из кабинета Бонфинь, затем — Гаспар.
— Ты ищешь акции? — спросил он тихо. — Мои акции?
— Конец притворству, Витор, — спокойно объяснил Дави. — Я только что передал доктору Гаспару сорок девять процентов акций.
— Мерзавец! — простонал Витор, схватившись за голову. — И я еще тебе верил!
— А я тебе верил, — задыхаясь, произнес Гаспар.
— Дедушка, я…
— Не называй меня дедушкой! — Гаспар хлопнул кулаком по столу, за которым сидела ничего не понимающая Сузана. — У тебя больше нет близких! Ты представляешь, что наделал? Это же все было твое! Зачем ты это сделал? Для чего?!
Витор понял, что дальше притворяться не имеет смысла.
— Потому что здесь все было не так, дед. Ты управляешь целой империей, будто это какая-нибудь лавочка. Но времена теперь другие, возник огромный рынок за рубежом, и я хотел завоевать его. Да что тебе это все объяснять! — с презрением заключил он. — Кто рожден Гаспаром Веласкесом, тот никогда не станет Онассисом! — Витор истерически расхохотался.
— Тебе место
— Электрошок, смирительная рубашка, — процедил Витор. — Прекрасная перспектива, дед!
— Тебе надо лечиться, — повторил Гаспар.
— Да нет, — мотнул головой Витор. — Я просто уйду из семьи. Из семьи, пораженной безумием! Для меня это будет не наказанием, а наградой!
Гаспар, опираясь на Бонфиня, направился в свой кабинет, но на пороге, не оборачиваясь, произнес:
— Когда я вернусь домой, чтобы духа твоего там не было! Чтобы ничто не напоминало мне о том, что у меня был внук.
— Пожалуйста, — пожал плечами Витор.
У киоска, в котором Далила торговала изделиями из ракушек, Самюэля окликнул какой-то человек. Самюэль обернулся — и оторопел.
Перед ним был Конрад, отец Питанги, отец, который ничего не знал о существовании своей дочери!
Не зная, как повести себя, Самюэль сделал вид, будто не узнал его.
Конрад на большее и не рассчитывал. Он долго странствовал по морям и океанам и не надеялся на то, что его помнят в Форталезе.
Конрад попытался освежить память Самюэля. Дело было здесь, в Форталезе. В 1972 году выбирали на празднике моря королеву. И вот здесь, на коронации, они и познакомились с Самюэлем.
— Так ты Конрад? — принял удивленный вид Самюэль. — Конрад, приятель Мануэлы? Зачем ты сюда вернулся?
Конрад стал объяснять. Вообще-то так уж вышло, что его корабль стоит сейчас в здешнем порту. Где его только не носило, но до сих пор ему, Конраду, не приходилось здесь бывать, хотя его очень тянуло в эти места. Он так и не смог забыть свою рыжеволосую Мануэлу, свою королеву. Он очень по ней скучал. И теперь ему необходимо повидать ее.
«Все возвращается на круги своя», — подумал Самюэль, а вслух сказал:
— Пойдем. Я тебя отведу к ней. Мануэла была у себя в баре.
Увидев Конрада в сопровождении Самюэля, она чуть было не упала, — но не в ее обычае было демонстрировать мужчинам свою женскую слабость. Мануэла овладела собой и непринужденным тоном поинтересовалась:
— Вы хотите купить мой бар? Самюэль с улыбкой посмотрел на них.
— Я пойду к Бом Кливеру, Мануэла. Если что — я у него.
— Так этот бар принадлежит тебе? — стараясь преодолеть волнение, спросил Конрад.
— Что вам угодно? — вместо ответа произнесла Мануэла. — Сок? Фрукты? Чаще всего заказывают сок питанги, но так же пользуется спросом манго, асерола, умбу. Из закусок, — выпалила она, — наиболее популярны клешни краба, жареная рыба, ракушки.
— Мама, ты занята? — к стойке подошла Питанга.
— Мама? — поднял брови Конрад. — Ты сказала «мама», девушка?! Это твоя мама?