Тропиканка. Том второй
Шрифт:
Изабел всхлипнула:
— Конечно. Я боялась, что от меня отвернутся друзья и что вы, мои дети, будете смеяться надо мной… Перестань смеяться, Оливия!
Оливия сделала серьезное лицо.
— Я не смеюсь, мамочка. Я очень горжусь тобой. Ты была Золушкой, которая встретила своего принца и стала…
— Принцессой, — капризно уточнила Изабел.
— Королевой, мамочка, королевой! — воскликнула Оливия, прижимая к себе обеих сестер.
Добираясь до дома Франсуа на машине, Летисия была так
Слова Иванильды не выходили у нее из головы, и все же она не могла допустить мысли, что Витор ведет с ней нечестную игру.
Франсуа тоже считал, что это невозможно. Любая мать чувствует, когда ее ребенок откровенен с ней, а когда — нет. Витор не стал бы устраивать такой театр. Он изменился, стал взрослее, умнее. Он хочет остепениться и поэтому сделал предложение Оливии. Нет, эта женщина — просто шантажистка! Не может быть, чтобы Витор притворялся. Но карточка адвоката, которую всучила Летисии перед уходом Иванильда, жгла ей руку. Франсуа взял у нее визитку и сказал, что он поможет положить конец ее страхам и подозрениям, иначе она вконец изведется.
Франсуа сел за руль и повез Летисию к доктору Бастусу.
…И тут беспощадная правда предстала перед несчастной матерью во всей ее безобразной наготе.
Слова Иванильды, которым она не желала верить, подтвердились. Ее сын и в самом деле нанял доктора Бастуса для того, чтобы тот постарался посадить ее на скамью подсудимых. Он считает свою мать убийцей и хочет отомстить ей. И не жалеет никаких расходов, лишь бы увидеть ее в тюрьме.
Адвокат был слегка смущен разыгравшейся перед ним сценой. Он видел, что мать его клиента поражена, раздавлена. Но он-то, Бастус, в чем виноват? Его наняли, он лишь исполняет свой долг и отстаивает интересы своих клиентов, а виновна донна Летисия или нет — это решит суд.
— Франсуа, — сжав голову руками, простонала Летисия, — умоляю, увези меня отсюда. Я не могу больше здесь оставаться!
Обратной дорогой у Летисии случился приступ удушья, и Франсуа был вынужден несколько раз останавливать машину, открывать дверцу, чтобы дать ей возможность отдышаться. Она чувствовала себя разбитой и беспомощной, и ей страшно было даже подумать о том, что дома она увидит Витора, этого изощренного лицемера. Франсуа, как мог, утешал ее.
— Витор — больной человек, Летисия. Ты теперь будешь ему очень нужна. Ему необходимы твое тепло, твоя забота. Именно сейчас нельзя от него отворачиваться, надо попытаться его понять. Он болен, — твердил Франсуа, — и лучшее лекарство для него сейчас — любовь.
— Ты просто чудо, — сжала ему руку Летисия. — Ты мне так нужен.
— Ты мне тоже нужна, — пробормотал Франсуа.
— Я? Что я могу тебе дать?
Франсуа прижал ее голову к своей груди.
— Мне только и нужно, что видеть тебя, смотреть в твои глаза, заботиться о тебе. Я люблю тебя.
Летисия горько усмехнулась:
— Ты видишь, я все делаю наоборот: с детьми, с Рамиру, с тобой,
— Так поменяй все! — горячо сказал Франсуа. — И почему бы тебе не начать прямо сегодня!..
Витор был дома. Увидев мать и Франсуа, он сделал движение навстречу к ним, но Летисия в ужасе попятилась:
— Не дотрагивайся до меня! Меня от тебя тошнит!
— Что случилось, мама? — принял удивленный вид Витор. — Что с тобой?
— Ты циник, — брезгливо отстраняясь от него, проговорила Летисия. — Да, циник… или вконец больной человек. Ты все это время ломал комедию, вел себя как ягненок, ласкался ко мне, а сам тем временем затеял против меня расследование. Ты сумасшедший!
С лица Витора будто мгновенно сошла маска. Оно сделалось холодным. Глаза его сузились от бешенства.
— Я? — ледяным тоном переспросил он. — Нет, это ты у нас сумасшедшая! Ты убила отца и жила так, словно ничего не произошло! Да, я притворялся! Этому я научился у тебя! И я был готов притворяться до того момента, когда бы упрятал, наконец, тебя за решетку! А-а, вот и твой любовник явился, — заорал Витор, указывая на действительно входящего в дом Рамиру, — это от него у тебя шрам, который ты мне показывала, а не от моего отца! Вы и тогда уже были любовниками! И он тебе, как гулящей женщине, и оставил на теле свою метку!
Одним ударом Рамиру сбил Витора с ног. Франсуа схватил Рамиру за руку, а Летисия бросилась к сыну. Но Витор ее оттолкнул.
— Это Рамиру звонил тебе в тот день, когда ты убила отца! Вы вместе с ним обо всем и договорились! Ты — подлый сообщник убийцы!
Рамиру растерянно обернулся к Летисии:
— О чем он говорит, Летисия?
— Я говорю об убийстве моего отца, — завопил Витор, — и не притворяйся, будто ничего не знаешь! Ты ее на это и подбил, не так ли? Ну и как вы потом жили? Посмеивались, да? Это вас возбуждало?
— Замолчи, сосунок, — вне себя от бешенства заорал Рамиру.
— Ну, заставь меня заткнуться! — истерически взвизгнул Витор. — Бей меня! До крови! Моей матери нравится кровь!
Вырвав свою руку из рук Франсуа, Рамиру ударил Витора по лицу.
Летисия бросилась на Рамиру как тигрица, защищающая своих детенышей.
— Не смей его бить! Он — мальчик. А ты — взрослый мужчина!
— Ну давай, давай, — крикнул ей Рамиру, — защищай свое маленькое чудовище! Своего выродка!
— Ты на своих детей посмотри! — прокричала в ответ Летисия. — Твой Кассиану, кроме кулака, ничего больше не признает! А Асусена, эта тихоня! Она притворщица!
— Я не позволю тебе так говорить о моих детях, — разъярился вконец Рамиру.
— А я не позволю бить моего сына! Вон отсюда! Когда Рамиру ушел, хлопнув дверью, Витор расхохотался как сумасшедший:
— Ну, мама, скажи мне спасибо, что я тебя подтолкнул к этому! Ведь ты и сама подумывала о том, как бы выкинуть его на улицу! Тебе надоела эта рыбная вонь в постели, не так ли?!