Тропинки в волшебный мир
Шрифт:
Был у деда Никиты для таких случаев ведерный чайник из жести. Вскипятит он в нем воды на костре, принесет из омшаника пучок какой-нибудь травы, пустит ее в кипяток и, налив всем по стакану такого «чая», потчует:
— Пейте, пейте, дети. Квартальный чай очень пользительный для здоровья. С него вы большие вырастете.
Дети с аппетитом пьют этот чай и, конечно, тоже нахваливают чай у деда Никиты и на самом деле получался хороший: душистый и приятный. Не могли ребята понять только одного: почему же он все-таки квартальный?
Однажды кто-то из ребят осмелился и спросил:
— Дедушка, ты
Дед засмеялся.
— Эх вы, глупые, — сказал он, — чай-то ведь этот по лесным кварталам растет, поэтому и называется квартальным. Если хотите знать, лучше такого чая в мире нет!
Ну, в качестве ребятишки не сомневались. Им тоже так казалось, что лучше дедушкиного чая нет, потому что он с, медом, да еще квартальный.
Муравьи-скотоводы
Век живи — век учись!
Народная поговорка
С рыжими лесными муравьями у деда Никиты этой весной целая история вышла. Повадились они в ульи за медом лазить. Растаскивают пчелиные запасы, да и только, и ничего с этими грабителями поделать нельзя. Пчелы тоже осиливают их. Муравьи хотя и маленькие, но увертливые и смелые. Они даже сами нападали на пчел. Несколько муравьев схватят пчелу, замучают ее и тащат к себе в гнездо. Дед Никита не раз наблюдал такие сценки…
Однажды старик вышел из себя от муравьиных злодеяний. Он попросил ребятишек отыскать вокруг пасеки все муравьиные кучи и сжечь их. Ребятишки охотно взялись за это дело, только выполнить его им не удалось. Едва они подожгли первый муравейник, как откуда-то появился лесник Емельян и запретил в лесу разводить огонь. Лесник не знал, что ребята помогают пасечнику, и, решив, что они просто палят костер ради озорства, даже не поинтересовался у них, для чего они жгут муравьиную кучу. Ведь весной деревенские ребята любят бродить по лесу и палить костры, так чего же тут спрашивать. Гнать в шею, чтоб не подпалили лес. Таково мнение лесника было и насчет помощников деда Никиты.
Тогда старик придумал другой способ. Он принес из села ведерко с дегтем и намазал им все колышки, на которых стояли ульи. Только этим и спас мед от муравьиных набегов.
Но вскоре дед Никита столкнулся с муравьями опять.
В прошлом году осенью посадили они с дедом Афанасием на пасеке три десятка молоденьких яблонь. Весной все они принялись и распустили листочки. На кончиках веток появились нежные зеленые побеги. Пчеловоды радовались, глядя на яблоньки, и мечтали о том, когда соберут с них первый урожай.
Но не успели веточки дать и по второму листочку, как на них напали целые колонии зеленых садовых тлей. Травить тлей ядами было нельзя: рядом стояли ульи с пчелами, и тли безнаказанно губили на глазах у пчеловодов молодые яблони. Муравьи вереницами сновали по стволам яблонь сверху вниз, окружали колонии тлей, наклонив головки, шевелили сильными челюстями-клещами и, как старикам казалось, с аппетитом пожирали тлю. Старики обрадовались, что муравьи, в недавнем их заклятые враги, теперь оказывали им незаменимую услугу. Зная их трудолюбие, пчеловоды были уверены, что не пройдет и недели, как
— Божьи коровки, — говорил он, — те быстро обобрали бы, а муравьи скорее всего от безделья тут бегают.
— Муравьи еще трудолюбивее пчел, — разуверял его дед Афанасий, — и бездельничать им некогда. Раз бегают по яблоням, значит, у них тут какое-то дело есть. Так они бегать не станут.
Были в пасечном саду и божьи коровки, маленькие краснокрылые жучки. Они сидели на листьях смирно и боялись даже приблизиться к колониям тлей. Едва какой-нибудь жучок и осмеливался это сделать, видимо вынужденный городом, как муравьи тут же нападали на него и гнали прочь. Божьи коровки, посидев на яблонях, улетали отыскивать себе корм на других местах, где не было надоедливых муравьев.
Прошла неделя, потом другая, а тлей на яблонях все не уменьшалось. Колонии их, наоборот, даже увеличивались. Им уже не хватало места на побегах, и они перебрались на листья. Зараженные тлей листья свертывались, сохли и отпадали. Повяли и побеги. Рост молоденьких яблонь совершенно прекратился.
А муравьи блаженствовали. Колонии тлей были по-прежнему облеплены ими. Уткнув головки в кучи тлей и зло пошевеливая челюстями, они пировали.
Пробовали старики обирать тлю руками. Вовлекли в это дело ребятишек. Но тли так плотно сидели, что, не повредив побега, работу эту нельзя было сделать. Тут-то и сторож Афанасий, и ребята задумались над словами деда Никиты. Действительно, не бездельничают ли муравьи на яблонях. Слишком уж медленно продвигалась их работа, да и продвигалась ли?
Яблони совсем погибли и, может, в это лето так и не пошли бы в рост, если бы на пасеку случайно не заглянул лесник Емельян. Дед Никита рассказал леснику о своей беде, провел его по пасеке.
— Ты, мил человек, — сказал лесник Емельян, свертывая козью ножку, — на пчелах собаку съел, а тут, как я погляжу, и пустяка раскусить не можешь. А ведь и дело-то, кажись, совсем плевое. У всех насекомых, также и у тлей, в природе свои враги есть. Вот если тебе нельзя их ядами травить — пчелы мешают, тогда этих тлиных врагов использовать надо. Мы, к примеру, свои леса этим очень даже спасаем. С древоточцами у нас дятлы борются, с разными гусеницами-листоедами — синицы, корольки, скворцы, пищухи, поползни, малиновки, зорянки, словом, вся малая птаха. А ваших тлей может поедать только божья коровка. Вы наловите побольше этих жучков и пустите в свои яблони. Жучок этот очень прожорлив, а тля для нега — первая еда. Они вам дня за три все яблони очистят, да так, что потом днем с огнем ни одной тли не сыщешь.
— Прилетают к нам и божьи коровки, — вставил дед Никита, — только муравьи их близко к тлям не подпускают. Сами, видать, кормятся. Только уж что-то больно экономно едят, сдвигу никакого нет.
— Э, старик! — усмехнулся лесник. — Так муравьи, видать, вас вокруг пальца обвели, как маленьких. Ведь они тлями вовсе не питаются. Они попросту на ваших яблонях скотоводством промышляют. Тли высасывают соки из молодых побегов и выделяют из себя сладкую жидкость, которую в народе еще медвяной росой зовут.