Тропой испытаний

Ламур Луис

Рядом со мной оказался неизвестно откуда взявшийся Пистолет. И тут же сделал еще один выстрел в Янта, неуклюже пытавшегося дотянуться до своего револьвера.

Мы подошли ближе.

Феликс полулежал на боку на дощатом настиле платформы: кровь вокруг, кровь на его рубашке, кровь на серых безукоризненно отглаженных брюках…

— С самого начала, — натужно дыша, пробормотал

он, не сводя с меня взгляда, — с того самого первого дня в Рико, я… — Он помолчал, передыхая. — Я знал… Кирни, я… Я рад, что… это не ты…

К нам начали подходить люди. Оживленно переговариваясь, они толпились вокруг.

— Зло! — уже заплетавшимся языком прошептал Феликс Янт, устремляя затуманенный взор куда-то поверх наших голов. — Зло! Мы все, Янты, Кабанас, Лолонессы… зло в проклятье! Все до одного, все…

В мою ладонь скользнула чья-то нежная рука.

— Лаура!

— Все, пошли отсюда, — произнес Пистолет.

Сзади раздался пронзительный свисток, и паровоз громко запыхтел. Он отправлялся в обратный путь. Я оглянулся: кучка любопытных сгрудилась над Янтом и плотным мужчиной в черном котелке — очевидно, Врайдагом.

— Делфина! — вдруг вспомнил я. — Где…

— Она в поезде, — спокойно ответила Лаура. — Я посадила ее в вагон вместе с пожилым мужчиной, который ее сопровождал… ну тот, в белой шляпе. Он попросил передать тебе, что его зовут Толберт. Не знаю почему, но когда он велел ей садиться на поезд, она даже не пыталась возражать, просто молча поднялась по ступеням.

— Да, папа упоминал о нем.

Я смутно помнил его слова о том, что в случае нужды или крупных неприятностей мне надо обратиться к старине Толберту… Он поможет.

Лаура еще крепче сжала мою ладонь.

— Их уже нет. Пошли домой, — сказала она и повернулась к Пистолету. — Ты тоже. Теперь ты член семьи.

Когда мы подошли к дому, там на нижней ступеньке крыльца сидел Берне. Собственной персоной.

— Твоя мама предложила мне войти, но я подумал, лучше подождать здесь, — обратился он к Лауре.

— Вышло чуть дольше, чем ожидал, — как бы извинился я, но веселым и бодрым голосом.

Берне согласно кивнул.

— Да, вижу, вернулся.

И, как всегда, не забыл притащить с собой очередную головную боль.

— Ну разве можно отвечать за действия других? Ведь я вернулся. Как обещал вам и мисс Лауре Маккре. Зато завтра, завтра, мистер Берне, нам с мисс Лаурой Маккре предстоит встреча с небесным правителем, который наконец-то позволит нам ходить в одной упряжке… Да, кстати, не окажете ли вы мне еще одну услугу, если, конечно, не возражаете?

— Интересно, какую?

Я достал из кармана деньги.

— Закажите надгробный камень на могилу Феликса Янта, человека с большим вкусом, которому всегда всего было мало.

— Даешь деньги на могильный камень для человека, которого сам же и убил?

— Он сделал то же самое для моего папы. Я не хотел никого убивать. Что ж до Феликса, он сделал заявку, но не учел цены. Жизнь научила меня, мистер Берне: когда покупаешь фишки для игры в стрельбу, позаботься о том, чтобы их хватило поднимать ставки.

Берне встал.

— Значит, как я понимаю, собираешься уехать отсюда?

— Да, собираюсь. Видите ли, меня, начинающего, но быстро, очень быстро растущего скотопромышленника непременно хотят видеть в очень многих городах Запада.

— Не хотелось бы, чтобы эти поездки довели тебя до банкротства… слишком частой покупкой надгробных камней, — усмехнулся Берне.

Он проводил меня до двери. Потом протянул руку и широко улыбнулся, когда я от души ее пожал.

— Да, мы нашли останки судьи Блейзера. В твоей сгоревшей хижине. И получили из Канзаса ордер на его арест за злоупотребление общественными фондами.

— С Уэкером уже поговорили?

— Он исчез, испарился. Но мы побеседовали с твоими индейцами, и они полностью подтвердили все, что ты нам рассказал.

Вскоре после того, как мы с Бернсом тепло распрощались, Пистолет ушел спать. Затем удалилась и миссис Маккре.

Ну а я просто посмотрел на Лауру и спросил:

— Ты вполне со мной согласна?

— Полнее не бывает, — ответила она.

И я ничуть не усомнился в ее ответе.