Тропою грома
Шрифт:
И в этой борьбе вы найдете утешение и забудете свое горе. Видите ли, Сварц, мы с вами, все наше поколение рождено для борьбы. В этом, друг мой, наше предназначение. А на любовь нам не отпущено времени. Наше дело бороться за жизнь нашего народа, за наше право быть людьми, а не рабами. Не нам петь тихие песни по вечерам. Не нам останавливаться и слушать и смягчаться сердцем. Сердце у нас должно быть твердое, как железо. Когда это не так, мы погибаем, даже если остаемся жить. И приносим гибель другим, не только своему, но и следующему поколению.
Надо
Ленни молчал, глядя перед собой. Мако и Исаак молча ждали, следя за выражением его лица. Вернулась Селия с двумя кружками кофе и пошла принести еще. Кругом плясали, кричали и смеялись, позабыв о незваных гостях. Только проповедник, прохаживаясь по ту сторону костра, все еще не мог разрешить свои сомнения. Селия опять вернулась, неся еще две кружки кофе, и опять ушла. Она чувствовала, что эти двое — ее союзники против белой девушки и что им не надо мешать. Наконец она принесла блюдо с печеньем и села к столу.
— Что же ты скажешь, друг? — мягко повторил Мако.
— Мне нечего сказать, — ответил Ленни.
Исаак вздохнул, откинулся на стуле, снял очки и принялся их протирать.
— Вы меня возненавидите за то, что я вам скажу, Сварц, — протяжно проговорил он. — Я надеялся, что можно будет обойтись без этого. — Он посмотрел на Селию: — Будьте добры, уйдите на минуточку.
— Я бы хотела остаться, — глухо сказала Селия. Страх вдруг холодком побежал у нее по спине.
— Пусть остается, — сказал Ленни.
Исаак пожал плечами и снова вздохнул.
— Может, вы еще передумаете и согласитесь уехать?
— Нет. Что вы хотели сказать? Говорите.
— Простите меня, Сварц… Но дело, видите ли, в том, что Старый Герт Вильер приходится вам родным отцом. Вы с Сари Вильер родственники. — Он еще глубже вздохнул и повесил голову.
Искра надежды вспыхнула в сердце Селии.
— Это ложь! — крикнул Ленни.
— Это правда, — печально откликнулся Исаак.
Ленни уставился на него, и недоверие в его взгляде постепенно сменилось ужасом, а ужас — растерянностью, болью, отчаянием. Он медленно встал и побрел прочь.
— Я пойду за ним, — с тревогой сказала Селия.
Мако удержал ее за руку.
— Не надо. Не трогайте его.
Ленни прошел мимо танцующих, никого не видя. С ним заговаривали, но он не слышал.
Он разыскал свою мать, сидевшую в кучке женщин по ту сторону костра, и тронул ее за локоть.
— Пойдем, — сказал он сдавленным голосом.
Старуха поглядела ему в лицо и торопливо встала.
— Что-нибудь случилось, сынок? — испуганно спросила она.
— Пойдем, — повторил он.
Они молча пошли к дому. Тревога грызла старуху.
— Это правда? — охрипшим голосом спросил он. — Старый Герт Вильер — мой отец?
Старуха заплакала. Она беззвучно всхлипывала, с губ ее срывались невнятные звуки.
— Это правда? — бешено закричал Ленни.
— Правда, — жалким, испуганным голосом пролепетала она. По щекам ее катились слезы.
Ленни круто повернулся и вышел из дому. Тем же шагом, не останавливаясь, он пошел дальше. Он не знал, куда и зачем идет, он не думал об этом. Просто шел и шел, а в висках у него стучало словно тяжелым молотом.
Таким его и увидела Фиета, когда он, немного погодя, тем же шагом и все так же ничего не видя, вошел в кухню Большого дома. Она прикусила пальцы, чтобы подавить невольное восклицание и, схватив его за руку, мгновенно вытащила из кухни.
— Ты с ума сошел! — яростно прошипела она, тряся его за плечи.
— Я хочу видеть Сари, — проговорил он.
Фиета поняла, что что-то неладно. Ленни Сварц не в себе, на нем лица нет. Слава богу, что у нее оказалась эта прореха на рукаве, из-за которой она задержалась несколько лишних минут. А то бы она уже ушла пять минут тому назад, и один бог знает, что бы тогда было!..
— Подожди здесь, я пойду скажу ей. Понял? Стой тут, слышишь?
Она бегом побежала в дом, прямо к Сари в комнату. Сари подняла глаза от книги. Фиета подошла к ней и нагнулась к ее уху.
— Ленни Сварц тут, — прошептала она. — Ждет возле кухни. Что-то у него случилось.
Прежде чем она успела договорить, Сари уже не было в комнате. Она стрелой пронеслась через кухню во двор и через миг уже была возле Ленни, стоявшего в темном углу у стены, куда его толкнула Фиета. Взяв его за руку, она повела его прочь от дома. Она сразу почувствовала, что он весь как натянутая струна.
— Что случилось, мой дорогой? Что с тобой? Расскажи мне.
— Я сын Старого Герта Вильера, — глухо проговорил он.
Она сразу все поняла. Бедный Ленни!
— Но это ничего не значит, милый, — нежно сказала она. — Мы с тобой все равно не родственники. Во мне нет ни единой капли вильеровской крови. Слышишь, дорогой? Ни единой капли. Мой отец был приемыш. Он вовсе не Вильер. Старый Герт усыновил его и дал ему свое имя. Только и всего. И я совсем не Вильер, даже ни чуточки.
Ленни остановился, пытаясь в темноте разглядеть ее лицо.
— Это правда? — сказал он с мольбой.
— Правда, Ленни.
Она привстала на цыпочки, обвила руками его голову и, нагнув к себе, прижалась щекой к его щеке. Так они стояли долго. И мало-помалу напряжение покинуло его. Его голова склонилась к ней на плечо, он пошатнулся.
— Пойдем сядем, — сказала она и повела его к заросшему травой бугорку.
Они сели. И вдруг Ленни разрыдался. Она обняла его, прижала к груди и стала баюкать, как мать ребенка, — долго, долго, пока рыдания его не стихли.