Тропою испытаний. Чужой мир
Шрифт:
Ворон выбросил бесполезную сейчас комбинацию из трех троек. Так как наши ставки были одинаковы, обмен ими не имел смысла. Однако, когда я предложил было оставить все как есть - не передавать друг другу одинаковые суммы денег, то встретил дружное неодобрение толпы. Мне популярно объяснили, что негоже отступать от правил игры, пускай и в данном конкретном случае это и похоже на глупость.
- Ты подумай, а что было бы, поставь Ворон золотой против твоего паршивого тарла?
– втолковывал мне какой-то престарелый воин, обдавая меня крепким винным перегаром. Поэтому я со своим уставом в этот храм игры и не полез, усовестился и мы торжественно обменялись одинаковыми
Но мой бросок заставил ругнуться уже всех, кто был в состоянии увидеть цифры на костяшках. На них опять красовалось три пятерки!
- Обычно это значит, что скоро определится победитель, - оказывается, на "огонек" притопал и сам хозяин заведения.
- Хорошо бы, чтобы выиграл малыш, - тут же добавила Дитрис, - просто для разнообразия.
- Ворон всегда выигрывает. Разве вы еще не поняли это?
– возразил высокий худой воин в золоченой кирасе. Он стоял за спиной моего визави. Несколько человек в толпе согласно кивнули.
- Что наводит на размышления, правда?
– не растерялась воительница.
- Если я мухлюю, то поймай меня на этом, и делай со мной все что пожелаешь, Дитрис, - меланхолично ответил Ворон и сделал новый бросок. В этот раз валькирия промолчала, насупившись и бросая на него неласковые взгляды.
Один-два-три, восходящая линия. Я в ответ выбросил простой ряд и шестнадцать раунтов переместились ближе к Ворону. Дальше мне необычайно не везло. Из-за высокой ставки я начал понемногу сдавать позиции. Потом ко всему этому Ворон выкинул три шестерки и я вынужден был отдать ему десять грифонов с мелочью. После этого у меня на руках осталось всего четыре грифона и пяток серебрушек. Потом игроку выпало "бегство", но он с ехидной улыбкой сообщил, что так и быть, останется играть. Мое плохое настоение попыталась подправить приятная комбинация пять-один-шесть, добавившая мне золотой, переданный мне "сердобольным" Вороном. Но я продолжал целеустремленно проигрывать. Наконец пришел момент, когда в моем банке не осталось ни одного золотого. Видя это, толпа за спиной моего противника отпускала шуточки и поднимала тосты за Ворона, шумно сталкивая кружки с выпивкой. Стоявшие за мной "болельщики" по большей части молчали, с каждым моим проирышем издавая разочарованные стоны.
"Интересно, что от меня потребует Ворон, если я проиграю?" - как я ни хорохорился, но предательские мысли стали заползать в голову. Я тряхнул головой и мысленно себя обругал.
Ворон тряхнул стакан и стукнул им об стол. Хм, обычный ряд. А что выпадет мне? Кости защелкали в стакане и я метнул их. А вот это что-то новенькое! На столе красовалась комбинация три-один-один, означавшая понижение ставки втрое. Обнадеживающе! Теперь ставка стала куда скромнее - всего четыре раунта.
Новый бросок. Нисходящая линия против моего ряда. Проигрыш.
Ворон выкидывает комбинацию два-пять-шесть и я вынужден отдать ему одну среднюю монету. Мой черед. Бросок - и на столе красуется комбинация один-шесть-шесть. Мое место должен занять случайный зритель. Копируя Ворона, подбрасываю монету над собой. Ее подхватывает знакомая рука и довольный голос воительницы разрывает неожиданно тихую атмосферу таверны.
- Все, Ворон, теперь ты у меня не забалуешь!
–
- Как будто до этого мы с тобой баловались, крошка!
– хохотнул Ворон.
– О неет, у нас с тобой все сразу было серьезно, ведь так?
– и он скабрезно подмигнул наемнице. Та в ответ поднесла кулачище к лицу противника и тот сразу "скис". Толпа одобрительно засмеялась такому окончанию пикировки.
- Совет да любовь, - крикнул кто-то издалека.
- Какая славная пара!
– гоготнул другой.
- Судя по словам, они уже лет десять как в браке, - добавил третий голос и таверна потонула в хохоте. Уши наемницы запылали алым цветом.
- Леди Дитрис, ваш ход!
– напомнил улыбающийся Ворон. Перед ним уже красовалась нисходящая линия. Смахнув кости в стакан, негодующая леди так стукнула стаканом об стол, что тот треснул по краю.
- Лучше не доводи нашу подругу, Ворон, - вступилась за свою товарку одна из ее подруг.
– Дороже обойдется!
- Да я лишь слегка, - протянул тот в ответ с обидой.
- Вот и она тебе руки тоже лишь слегка оборвет, - ответила заступница.
- Все нормально, Ронда. Гони монету, пташка: у меня проход!
– Дитрис орлом посматривала на противника, пока тот передавал ей ставку.
Снова зацокали кости в надколотом стакане.
Проход против ряда. Проигрыш.
Ряд Ворона против ряда леди Дитрис, игрок выигрывает по очкам.
Четвертый кон тоже был проигран.
И пятый. Скривившаяся воительница поднялась с моего табурета и хлопнула меня по плечу: - Прости, малыш, сражалась как могла.
- Ничего, - успокоил я амазонку и помассировал плечо. Ее проигрыши лишили меня двадцати раунтов. Я заглянул в свой банк. Негусто! Сиротливые семнадцать серебрушек - вот и все мое богатство. С текущей ставкой мне хватит пяти проигранных конов, чтобы моя игра окончилась полным провалом.
"Настроение хорошее, идем ко дну", - подумалось мне. Стоило ожидать такого финала - ведь сразу ясно, что играть я сел с профессиональным игроком.
Следующая выигранная ставка не улучшила моего настроения, а скорее заставила мою надвинувшуюся меланхолию усилиться. Когда я стал проигрывать дальше, я метал кости уже без надежды, лишь отмечая про себя оставшиеся ставки. Когда до победы Ворона осталось восемь раунтов, я совершенно неожиданно выкинул еще одну интересную комбинацию - один-три-три. Вся особенность этой последовательности состояла в том, что текущий кон выигрывается с помощью старого-доброго земного армреслинга.
Пока я заторможенно разглядывал кости, толпа разразилась свистом, предвкушающими вскриками и восхищенной руганью.
- Давай, малыш, борись до конца!
– крикнул один юнец, по виду лет на пять младше меня. Это кто там малыш? Разве что по росту...
Но он сказал правильно. С мужеством отчаяния я утвердил локоть на дубовой столешнице. Ворон тоже закатал рукав и мы схватились за ладони друг друга в крепком хвате. Я смотрел в лицо Ворону с твердой решимостью, он на меня - с каким-то спокойным интересом. Все тот же юнец послужил нам "арбитром". Ухватив нас за сомкнутые руки, он обратился к нам: