Тропою испытаний. Чужой мир

Прикоп Сергей Геннадьевич

Пройдя очередной поворот, я вышел на обширную просеку; тут и там виднелись трухлявые пеньки, оставшиеся от матерого леса, стоявшего раньше здесь. Видно было разбросанные тут и там неубранные поленья. А посреди небольшого холмика, возвышавшегося над вырубкой, стоял крепкий, низкий сруб.

Секунду, целую секунду я смотрел на доказательство того, что я дошел-таки до людей, а потом, не разбирая дороги, минуя проложенную неведомыми людьми тропу, через пни и колоды побежал к дому. Я бежал по неровной земле, уже хорошо припорошенной выпавшим снегом, то и дело спотыкаясь в неверном сумеречном свете. Перепрыгивая через почерневшие стволы, я не сразу понял, что случилось. Миг скрежета стали о сталь, удар, и волна дикой боли в

левой ноге бросила меня на снег. Дрожащими руками подняв себя над землей, я сразу же заорал от дикой боли, но успел заметить две зубастые полоски стали, охватившие ногу чуть выше ступни. Капкан! Накатившее чувство беспомощности выбивало из глаз злые слезы. Скуля как побитая собака, я глянул на так манивший меня раньше дом; до него оставалось всего метров тридцать... Крови пока не было. Похоже, она собиралась в ботинке, поэтому ногой двигать я не рисковал. Стараясь не беспокоить пострадавшую конечность, я поднялся и попытался сообразить, как избавиться от капкана. Тихонько постанывая от боли, я вцепился пальцами в стылый металл в попытке открыть пасть ловушки. Схватившись за голые дуги захватов, я стал растаскивать их в стороны, но замерзшие пальцы соскользнули и зубья капкана снова сомкнулись у меня на ноге. Я дико заорал и потерял сознание.

 ***

Во сне мы часто видим кошмары. Просыпаемся, судорожно дернувшись всем телом, пытаясь уйти от ужаса, пришедшего в наше сознание во сне. Хрипло дышим, приходя в себя и нервно оглядываясь в поисках подтверждения тому, что мы в безопасности, что нечего бояться, и завтра наступит таким же скучным, но верным, как всегда.

 Со мной так не случилось. Я очнулся рывком, и первым чувством была раздирающая ногу боль, но боль какая-то отстраненная, тупая. Тело словно одеревенело, было трудно пошевелить даже пальцем. Соображать получалось тоже с трудом. Обрывки мыслей скакали в забитом болью мозгу ни на миг не задерживаясь на месте. Я судорожно вдыхал колюче-холодный воздух и смотрел сквозь высокие звезды в пустое небо, желая только прекращения всего того, что со мной происходит.

Я не знаю, сколько я так провалялся около сковавшей меня ловушки. Время потеряло счет. Однако вскоре я почувствовал некоторое облегчение. "Продолжая лежать, я ничего не добьюсь, - подумалось мне.
– Надо хоть попробовать добраться до дома". Осторожно попытавшись сдвинуть ногу, я убедился, что она уже с трудом сгибается и двигать ее дьявольски больно. То и дело постанывая, я приподнял ногу над землей, чтобы сдвинуться с помощью рук в сторону сруба. Меня ждало неприятное открытие - за капканом тянулась увесистая цепь, соединенная с тяжелым бревном, лежащим на земле. Я посмотрел вокруг и понял, что принятые мной за неубранные поленья и обрезки есть ничто иное как множество капканов, разбросанных вокруг этой лачуги. Кто бы ни был ее хозяин, он зверский параноик! Немного полежав и собравшись с духом, я попробовал ползти. Цепь натянулась и дернула ногу, новая волна боли прокатилась по моему телу и я снова потерял сознание.

Глава 2. Другой мир

Идти было тяжело. Старая рана давала о себе знать тупой ноющей болью, и как Свенд себя ни подбадривал, к зимнику он добрался только ночью. Тяжело ковыляя по тропе, сейчас заметенной свежим снегом, и ориентируясь в неверном свете Алмазной россыпи по собственноручно оставленным меткам, старик не забывал осматриваться. Огня в домике не было - значит пришелец не входил. Однако последний незаметенный след был направлен именно сюда... И только не дойдя одного перестрела до зимника, Свенд заметил лежащее за свежим сугробом тело.

– Вот ведь, парень, тебя угораздило!

 Быстро сходив в дом и прихватив печную кочергу, Свенд осторожно сошел с тропы, тыча ею в снег и схлопывая попадающиеся на пути к нежданному гостю капканы. Едва приблизившись, старик взял в руки нож и быстро чиркнул по правой руке незнакомца. Выступила и побежала обычная алая кровь, рана не затягивалась сама собой и не чернела от прикосновения посеребренного лезвия. "Не нежить!" - с облегчением подумал

Свенд. Умело выбив запор пружины, он снял капкан с ноги парня. Тот слабо застонал, но в себя не пришел. "Повезло парню... Не за мясо-жилы зацепило, за матерую кость... Выживет, калекой не станет". Крякнув, взвалил на себя незнакомца и протопал в избу.

***

Когда я снова пришел в себя, меня окружала полная темнота и ни намека на снег и морозный воздух. Только боль в ноге. Я осторожно пошевелился. Пальцы нащупали шероховатый край одеяла. Одеяла?! Где я?! Какого... Словно в ответ на мои вопросы, в темноте раздались чиркающие звуки и пыхтение. Сноп искр осветил неясный силуэт.

– Кто ты?
– хотел окликнуть я незнакомца, но вместо этого только сухо заперхал. Неизвестный у очага молча чиркнул еще раз, сушняк в маленькой печурке разгорелся и осветил немолодое, бородатое лицо. Так же молча он добросил дров, затем вынул из огня горящую лучину и тяжело, слегка припадая на одну ногу, протопал ко мне. Я приподнялся на руках насколько мог, и, прокашлявшись, снова спросил:

– Кто ты?
– вопрос прозвучал очень тонко и испуганно.

Человек остановился, поднял лучину между нами, как бы показывая себя и заодно рассматривая меня.

– Ksilm enna rrom?
– пробасил он, всматриваясь в мои глаза.
– Robberin! Es inn enstr.

Я смог в ответ только недоуменно хлопать глазами. Седовласый богатырь только поднял брови, как бы говоря - не молчи, скажи что-нибудь!

– Э-э, - выдавил я, - Я... Это, заблудился... Где... Другие люди? Куда я попал, черт возьми?!

Старик до ответа не снизошел, молча глядя на меня и что-то обдумывая. Лучина в его руке догорела и потухла. Он вздохнул, протопал обратно к очагу, выудил новую лучину, стал в ее свете копаться в низеньком шкафчике. Вернулся он с двумя свечами. Зажег их, сразу стало светлее. Поставив плошку импровизированного светца на табурет около моей постели, он придвинул другой, сел и продолжил изучать меня пристальным взглядом серых глаз. Мне стало как-то не по себе, и я нервно заоглядывался. У избушки было двое дверей и одно крохотное окошечко. Напрягшись в попытке подобрать ноги, я тут же завыл от боли. Сорвав грубое одеяло я увидел, что нога перебинтована чистым тряпьем и увязана в лубок из пары деревяшек.

– Stom, stom!
– успокаивающе забубнил седой, указал на больную ногу и покачал головой.

От боли меня замутило и я тяжело упал на кровать.

– Больно, - простонал я и отключился.

"Странный малый. Очень, очень странный. Коричневые глаза... Такие только у бомви. Но бомви малорослы и черны, как ночь. А волосы? Тоже коричневые. Таких уж точно ни у кого нет!.. Но кожа белая... Какой-то дикий метис? Маги, слышал, балуются смешением пород разумных, мать их через колено... А этот и сам похож но молодого мага. Уж больно странно одет. Черная кожа куртки. Непонятные застежки. Неизвестный упругий материал подошвы его ботинок. А чего стоит его язык? Я сам знаю три, еще пять сносно понимаю, слыхал и того более... Но такого - ни разу, хоть и помотала меня нелегкая по миру".

Свенд поднялся, еще раз глянул на бледное лицо пришельца, и погасил одну из свечей.

"Пусть спит. Поговорим завтра".

***

Я проснулся от покашливания. Глаза открывались с трудом. Немного придя в себя, я осмотрелся. Все тот же домишко, сложенный из кое-как пригнанных бревен. И все тот же старик у очага. Он что-то бросал в кипящий котелок, от которого исходил тяжеловатый, но приятный запах. Я приподнялся на локтях, удивившись про себя, как тяжело это оказалось сделать. Некоторое время понаблюдал за его манипуляциями, и наконец решил напомнить о своей персоне. Пора было задать главный вопрос.