Тропою страсти
Шрифт:
— Что-то не так, Джесс? — лукаво усмехнулся он, подтверждая все ее подозрения. — Нельзя сказать, что ты впервые видишь меня раздетым.
Джесс отвернулась, чувствуя, как ее щеки заливает румянец.
— Если бы мы принимали ванну вместе, как должны были бы, моя рука не попала бы в эту передрягу, — обольстительно прошептал он. — Ты не можешь ожидать, что я буду притворяться, будто между нами ничего не было, — добавил он, притягивая ее к себе. — Эта ночь действительно была, и из-за нее я хочу тебя больше, чем когда-либо…
Джесс почувствовала сквозь
Вырвавшись из его объятий, Джесс сломя голову помчалась прочь, пока не нашла убежище в кухне. Когда она наконец остановилась возле стола, то тяжело облокотилась на него обеими руками, ища опоры, пока ее легкие жадно хватали воздух, как после преодоления марафонской дистанции. Но даже здесь, в одиночестве, слушая собственное затрудненное дыхание, Джесс не переставала удивляться, откуда у нее взялись силы отказаться от того, чего по-прежнему требовал каждый нерв ее тела. Пожалуй, это было сродни героизму…
Луиджи появился через двадцать минут. Этого времени оказалось достаточно, чтобы Джесс обрела видимость покоя, а настойчивое желание близости слегка притупилось.
— М-м, пахнет вкусно! — весело объявил Луиджи. Он, как бы прогуливаясь, неторопливо вошел в кухню с видом случайного посетителя. На нем был спортивный костюм такого же черного цвета, как его волосы, влажно поблескивающие после купания.
— Это всего лишь мясо с овощами, причем оно еще не готово, — буркнула Джесс.
Желание вспыхнуло в ней с новой силой. О, какой кошмар! Мало того, что ее угораздило влюбиться в этого мужчину, так теперь еще приходится бороться с сексуальным аппетитом, который он, кажется, в ней пробудил! Кто бы мог подумать, что она способна на такое?
— Давай я посмотрю твою руку.
— С ней все в порядке, повязка практически высохла. — Луиджи взял чайник и стал наполнять его водой. — Кофе?
— Луиджи, эту повязку обязательно нужно сменить.
Он поставил чайник на плиту, пожимая плечами, как бы покоряясь неизбежному, потом сел за стол и, приводя Джесс в смущение пристальным взглядом, положил на стол руку во все еще влажной повязке. Пока Джесс доставала аптечку, он ловил взглядом буквально каждое ее движение.
— Еще одна вещь, которую я о тебе не знал… Оказывается, ты умеешь готовить.
Ну вот, опять начинается, устало подумала Джесс. Снова он будет разбирать по косточкам мои достоинства и недостатки.
— Надеюсь, ты тоже умеешь, — ответила она поспешно, — потому что, если мы и завтра будем здесь торчать, придет твоя очередь готовить ужин! — Джесс села рядом с ним и открыла аптечку.
— Ты ничего не забыла?
— Не беспокойся, больно не будет. Я перевяжу твою драгоценную руку очень аккуратно. — Когда она взялась за его повязку, он снова отдернул руку.
— Ты меня неправильно поняла, Джесс, — тихо проговорил он, при этом в его глазах плясала усмешка. — Твоя аллергия! Ты ведь не надела перчатки!
— Я… я не собираюсь использовать
— Но ты не можешь знать наверняка, что использовал врач, накладывая эту повязку, а лекарство может попасть тебе на руки. — Порывшись в аптечке, Луиджи протянул ей пару хирургических перчаток.
Джесс натянула перчатки и занялась перевязкой. Она не испытывала ни малейшей благодарности за то, что он указал на ее промах. Она сильно подозревала, что Луиджи получил от этого своего рода удовольствие.
— Что касается моего дежурства по кухне, то я умею готовить только порридж.
— Порридж? — недоверчиво воскликнула Джесс.
— Разве я не рассказывал, что у меня была няня-шотландка?
— Шотландская няня как-то не вяжется с теми мрачноватыми историями о твоем детстве, которые ты рассказывал сегодня утром, — сухо ответила она.
— Мрачноватыми? У меня было совершенно замечательное детство, пусть даже и не похожее на детство любого другого ребенка. Хотя, думаю, мне пора перейти к юности, надеюсь, у тебя есть настроение послушать? Местами это просто душераздирающая повесть… Ой!
— Луиджи, не мог бы ты держать свою руку спокойно? — Джесс ужаснулась, увидев синевато-багровую рану с бросающимися в глаза тремя швами.
— Почему ты хмуришься? — спросил Луиджи с тревогой.
— Я всегда хмурюсь, когда сосредоточена. Перестань вести себя как ребенок.
— Ничего не могу с собой поделать, — тихо произнес Луиджи. — Я иногда бываю неженкой и, кроме того, всегда становлюсь раздражительным, когда чем-то недоволен. А ты? Как ведешь себя ты в подобных ситуациях? Кроме того, что ты становишься забывчивой, что с тобой еще происходит?
— Я не забывчивая! — возмутилась она.
— Ты забыла про перчатки, не так ли?
— Луиджи! Ты можешь просто помолчать, пока я не закончила? — Джесс с испугом обнаружила, что ее руки снова дрожат. Без сомнения, он разглядел это гораздо раньше нее самой.
— Джесс, почему ты все-таки поехала сюда со мной? Прежде всего, почему ты вообще стала работать в моем фильме?
— Луиджи, дашь ты мне закончить или нет? — огрызнулась Джесс. Полнейшая неожиданность его вопросов при их простоте и бесхитростности совершенно выбила ее из колеи. Она поехала сюда потому, что к тому времени, наверное, уже влюбилась в него. А что касается причин, которые привели ее в Ирландию, то у нее не было ни малейшего желания рассказывать о них тоже.
Когда она закончила перевязку, Луиджи встал и, не сказав ни слова благодарности, вернулся к приготовлению кофе.
— Понял! Давай говорить о погоде, — враждебно проворчал он, когда Джесс убирала аптечку. — Бог знает, сколько мы здесь проторчим, но, в отличие от тебя, у меня нет обыкновения неделями рассиживаться без дела.
— Во-первых, нелепо думать, что погода испортилась на несколько недель, — бросила Джесс, у которой сердце екнуло от одной этой мысли. — А во-вторых, не знаю, с чего ты взял, что я бездельница.