Тропою Толтекв
Шрифт:
– Какая занавеска? Какой пирамиды?
– Занавеска – это стена пирамиды нашего мира или нашей службы. На самом деле никаких стен нет, это своеобразный штрих-код, намертво отпечатывающийся в памяти того, кто его хоть раз увидит. Да что говорить, смотрите! – Женя указал куда-то в сторону. Константин посмотрел туда и восхищено воскликнул:
– Что за чудесное северное сияние? И мы приближаемся к нему!
– перед его взором предстала картина медленно перетекающих вертикальных полос, которые мягко светились всеми оттенками радуги.
– Смотрите и запоминайте. Теперь
– А что важно? – не отворачиваясь от прекрасного зрелища, спросил Константин. Они совсем вплотную приблизились к колышущемуся занавесу.
– А важно то, что Вам предстоит важная встреча, простите за тавтологию.
– Какая встреча? – Костя весь напрягся, боясь озвучить свою догадку. Он все время оттягивал, не решаясь спросить, а Женя ехидно молчал.
– Идемте!
– вредный гид не стал ничего объяснять и, схватив Константина за руку, прыгнул прямо в радужную стену...
***
Они оказались на все той же лужайке Женькиного якоря, включенного в систему пирамиды их Душевной Службы. Здесь по-прежнему светило летнее солнышко и несла свои спокойные воды речка. На полянке стоял все тот же домик, а за ним так и росли привычные бананы и пальмы, вперемешку с елками и березами. Женя посмотрел на любопытно озирающегося Константина и отметил, что пока они болтались в астрале, тот помолодел до шестидесяти - пятидесяти пяти лет. Переведя взгляд на плетеные кресла, стоящие в тени берез на берегу речки, он удовлетворенно кивнул и заметил своему подопечному:
– У Вас максимум полчаса…
– Каких полчаса? Для чего?
– с тревогой спросил бывший пенсионер.
Женька только кивнул в сторону реки и хитро улыбнулся. Потом не удержался и добавил:
– Мы с Федей обещаем не подглядывать. Пойдем в дом, кино смотреть, а то я давненько уже телевизора не видел.
Наконец до Константина дошло. Он заметил двух людей, уже поднимавшихся с кресел и направляющихся к ним. Впереди и немного в стороне шел кудрявый, темноволосый, начинающий лысеть мужчина, который широко улыбался, как будто только что услышал смешной анекдот. Приветственно махнув, он не стал приближаться, а направился прямо к дому вслед за Женей. Но астральный новичок ничего этого уже не видел – он, наконец, разглядел остановившуюся у берез женщину. И чувствуя, что от избытка эмоций ноги могут подвести, если еще продолжит топтаться, он рванул бегом к ней с по-индейски диким счастливым воплем:
– Надя!
Женя не удержался и через плечо подсмотрел, как два человека, не чаявшие увидеть друг друга, обнялись под сенью березовых ветвей.
– Все-таки правильно мы сделали, – сказал он Феде, пожимая руку. – Как по нотам получилось!
– Вот что значит опыт в подобных делах, – с довольным видом ответил давнишний приятель.
– Да! А уж похвалиться никогда не забудешь, – тихо рассмеялся Женя, чтобы его не было слышно на берегу.
– А как же! Сам себя не похвалишь, стоишь как оплеванный. Так ведь и в депрессию
– В пасть, тебе Федя не то, что депрессию или пальц положить, даже заглядывать опасно!
– Пасть, как пасть… Подумаешь, три ряда гнилых зубов.
– А здорово получилось: и Надю чуток подстарили, и Костик уже не такая рухлядь.
– Пожалуй, у них никакого дискомфорта.
– А представляешь, если бы они в Отраженке встретились? – ответил Женя.
– Там же Надя на двадцать – двадцать пять выглядела, а он бы эдаким пенсионером приковылял…
– Хорошо иметь для таких дел собственную пирамиду.
– Ну, в крайнем случае, можно было бы и якорем обойтись.
– Э-э, не скажи! Элементарно не просчитываешь. Здесь все же реальность жесткая, а с якоря они бы непроизвольно сиганули куда угодно, и отскребывай их потом друг от друга…
– А нужно ли отскребывать? – возразил Женя.
– Это сейчас видно, что не нужно, а вдруг они попрохладнее относились бы друг к другу? Ведь неопытные еще. И потом, разве не прекрасно чуть подождать, когда Константин помолодеет, и устроить настоящее представление, как у Таши со Славой было?
Женя только пожал в ответ плечами, на что сразу получил дружеский втык:
– Конечно, некоторые затихарили такое событие. Подумаешь, лишить всего астрала зрелища двух сливающихся инопланетных душ… Я даже не представляю, как это могло быть красиво!
– Ладно, кончай, а то мне еще стыдно станет. И не порти настроение. Ну что за друзья – второй раз подряд теми же граблями по хребтине оглаживают.
– Прости, не подумал… – Федька натурально прикусил язык, увидев, как погрустнел взгляд Жени. – В самом деле, пошли, телик включим – я кое-что интересное смотрел в реале, так что с меня программа передач причитается…
…А тем временем, две истосковавшиеся души встретились посреди астрала в неведомой для них пирамиде, но все это было сейчас неважно, как неважен был их внешний вид и неважно присутствие или отсутствие посторонних. Для них на какое-то время все перестало существовать. После первого объятия они отстранились друг от друга и стали молча вглядываться в родные черты. По их щекам текли слезы, но им некого было стесняться – разве можно смущаться выражения чувств душе, прожившей с тобой целую жизнь? Они молчали, не веря своему счастью. Они не могли говорить – все равно никакие слова не могли выразить их чувств. Они не понимали, сколько так простояли, пока не почувствовали, что ноги больше не в состоянии их держать. Наконец Костя обрел дар речи и произнес:
– Ласточка моя, как я скучал по тебе! – и еще раз обняв Надю, отвел ее к стульям. Они сели рядышком, лицом к воде. И тут их прорвало на разговор – они даже не предполагали, как много им нужно было рассказать друг другу. Костя рассказывал, как он тщетно боролся с одиночеством и тоской все эти три года, как звал смерть, но она не приходила… Он удивлялся, как молодо выглядит Надя. А она, в предвкушении того, как она предстанет в своем привычном, молодом виде, только улыбалась и рассказывала, с какими чудесами успела здесь встретиться и как ей хочется показать их Косте.