Тропы Песен
Шрифт:
Он забеспокоился, не слишком ли она устала, чтобы продолжать путь.
— Мы можем переночевать здесь, — сказал он.
— Нет уж, спасибо, — возразила она. — Давай лучше выбираться отсюда.
На ней было все то же скромное платьице с цветочным узором. Она уселась на передний бампер, расставила ноги и вгрызлась во французскую булочку. Я пытался с ней заговорить, но она смотрела как-то сквозь меня и улыбалась улыбкой женщины, занятой женскими делами.
Она осушила кружку до дна и вернула ее Аркадию.
— Еще десять минут, — сказала она. — А потом поедем.
Она ушла обливаться
Ее обступила толпа молодых матерей. Мэриан стала обнимать их малышей, вытирать им сопли и грязные попки. Она поглаживала их, подбрасывала вверх-вниз, потом возвращала матерям.
9
Пьеро дела Франческа (1416–1492) — Прим. перев.
Что же это за удивительные австралийские женщины? Но чему они такие сильные и довольные жизнью, тогда как множество мужчин кажутся совершенно опустошенными? Я снова попытался с ней заговорить, но она снова отпугнула меня вялой улыбкой.
— Что это с Мэриан? — спросил я у Аркадия, когда мы снова укладывали пожитки в машину. — Похоже, я что-то не то сделал.
— Не волнуйся, — сказал он. — Она всегда такая, когда ее женщины рядом.
Если ее женщины увидят, что она точит лясы с незнакомцем, то решат, что она — болтушка, и ничего ей не станут рассказывать.
— Да, — сказал я. — Теперь понятно.
— Пошли, ребята! — позвал Аркадий мужчин, сидевших вокруг костра. — Мы едем дальше.
21
«Лендкрузер» подпрыгивал и качался, двигаясь по двойной колее пыльной дороги, и кусты, как щетки, терлись об нижнюю часть его рамы. Алан с Тимми сидели впереди, у Алана торчала вверх зажатая между колен винтовка. Мэриан с женщинами ехала за нами следом, не отставая. Мы пересекли песчаную вымоину, и там пришлось включить привод на четыре колеса. Наше появление взбесило черную лошадь: она заржала и галопом умчалась прочь.
Впереди лежала открытая лесистая местность. Деревья образовывали темные полоски тени над травой, а эвкалипты-призраки, казалось, плыли над землей в этот оранжевый вечерний час, как воздушные шары, бросившие якоря.
Алан поднял руку, давая Аркадию знак остановиться, просунул свою двадцатидвушку в окно и выстрелил в какой-то куст. Из укрытия вырвались самка кенгуру с детенышем и вприпрыжку понеслись прочь, сверкая белыми ляжками на фоне серых кустарников.
Алан выстрелил снова и еще раз. Потом они с человеком в голубом выскочили из машины и побежали за ними следом.
— Большой рыжий кенгуру, — сказал Аркадий. — Они приходят сюда на водопой на закате.
— Он попал?
— Думаю, что нет, — сказал он. — Гляди-ка, они назад идут.
Первой над
— Не повезло, старик, — сказал Аркадий Алану.
Алан снова взвел винтовку и уставился в окно.
Солнце освещало верхушки деревьев, когда мы доехали до ветряного насоса рядом с какими-то заброшенными загонами для скота. Раньше здесь было поселение. Кое-где валялись кучи сгнивших серых дров, стоял остов дома животновода. Из насоса вода била в два круглых оцинкованных бака, напор был хороший.
На бортиках баков сидела целая стая розовых какаду, не меньше сотни. Завидев наше приближение, эти птицы с розовыми хохолками взвились в небо; изнанка их крыльев была цвета лепестков шиповника.
Мы все сгрудились вокруг корыта-поилки, стали умываться и набирать воду в канистры.
Я нарочно избегал Мэриан, но она подошла сзади и ущипнула меня за зад.
— Начинаешь усекать правила, да? — усмехнулась она.
— Сумасшедшая!
Земля к востоку представляла собой плоскую, бездревесную пустошь, начисто лишенную растительности. Алан поднимал палец, показывая на одинокую возвышенность на горизонте. Было почти темно, когда мы доехали до маленького скалистого холма. Между камнями пробивались вверх белые колоски спинифекса в оперении цветов и черный пух безлиственных кустов малли.
Этот холм, сказал Аркадий, и есть место последнего успокоения Предка-Ящерицы.
Мы разделились на две группы, разойдясь на расстояние, на котором можно было бы перекликаться. Мужчины сели в круг, разложив рядом с собой свои пожитки, и начали переговариваться приглушенными голосами. Пока Аркадий распаковывал вещи, я пошел собирать хворост.
Я уже разжег костер, использовав в качестве трута кору и траву, как вдруг из женского лагеря донеслись звуки переполоха. Все визжали и кричали, и в свете их костра я различил фигуру Мэвис, которая прыгала туда-сюда и показывала на землю.
— Что стряслось? — крикнул Аркадий Мэриан.
— Змея! — весело крикнула она в ответ.
Это был всего лишь змеиный след на песке, но и этого оказалось достаточно, чтобы у женщин началась истерика.
Мужчины тоже забеспокоились. Первым вскочил на ноги Большой Том, за ним остальные. Алан снова взвел винтовку. Остальные вооружились палками; принялись изучать песок; начали переговариваться хриплым эмоциональным шепотом и размахивать руками, будто плохие актеры в шекспировской драме.
— Не обращай внимания, — сказал Аркадий. — Они просто выпендриваются. И все-таки я, пожалуй, буду спать на крыше «лендкрузера».
— Трусишка! — сказал я.
Себе я соорудил для ночлега «змеенепроницаемую» подстилку, привязав все четыре угла к кустам, так что ее края были приподняты сантиметров на тридцать над уровнем земли. Потом я начал готовить ужин.
Огонь разгорелся слишком сильно, чтобы можно было изжарить мясо, не подпалив его: я и сам чуть не обуглился. Алан взирал на происходящее с невозмутимым спокойствием. Остальные тоже ни словом не поблагодарили меня за еду, только молча передавали тарелки назад — за добавкой. Наконец, насытившись, они вновь принялись совещаться.