Тропы Подземья
Шрифт:
Девушка нервно дергала рычажки инструмента, словно пытаясь не издавая ни единого звука построить свою мелодию на основании этого чуть слышного скрипа. Она что, пытается играть просто вспоминая звуки, какие должна издавать та или иная нота?
Я мысленно ослабил волшебную веревку и в моих руках оказалось Равноденствие, присел рядом с дырой вниз и начал едва заметно, одними кончиками пальцев касаться инструмента. Устройство мельхиорового барабана позволяло играть очень тихо. Так, что лишь чуткие уши сиин смогли бы что-то понять. Я просто едва касался инструмента самими подушечками
Почувствовав ритм, Хьёна удивленно посмотрела на меня. После чего едва слышно отпустила металлическую нотку кальмину. Это была очень, очень странная мелодия лиир, но с каждой её почти беззвучной, шепчущей нотой, мы начинали понимать друг друга лучше, чем реши мы использовать любые из слов.
Но это было не единственным, что делал я в тот момент. Пока руки бегали по выбитым округлым нотам хаани, до меня продолжали долетать обрывки ничего не значащих пока фраз. Но благодаря наставлениям Айрэ я знал, что непонятные мелочи в итоге могут сыграть решающую роль в последний момент. Все непонятное однажды может заиграть новыми красками и изменить мои решения.
— Владения ложной жрицы Арахны находятся в самом сердце Клинковой рощи, мой ученик. Теперь ты знаешь, где находится сам храм извечной Неназываемой, а значит, так или иначе, её земля встретится на твоем пути.
— Благодарю за навыки и наставления, учитель. Можете быть уверены, я ни за что вас не подведу.
— Хорошо, пустой человек. Тогда пойдём к твоему новому зверю. Лифт вот-вот должен прибыть.
В ритм мелодии, нестройно и сбивая с мыслей, вошёл стук тяжелых, кованых сталью сапог ворона и шаркающих изношенных кожаных ботинок.
Источник возмущений медной цепи горел гроздьями электрического света. Плавно покачиваясь, он завис прямо перед нами, давая возможность не поднимая высоко ног, шагнуть внутрь, на медную платформу.
— Глядите-ка, наши зверьки подружились. — насмешливо проскрипел стальной ворон, заметив нас вместе с девушкой сиин. — Не забывай кстати кормить своего травой, а то сдохнет. Хотя с голоду они могут и мясо жрать.
— Я могу её забрать с собой? — решил я задать глупый вопрос. Я же всё-таки съедобная белая белка, мне по статусу полагается задавать глупые вопросы. Глупо, но потом я точно в мыслях не раз вернусь к этой ситуации и будут тихо себя ненавидеть за малодушность. А потому лучше сделаю хотя бы что-то.
— Забавно, зверёк решил завести зверька? Ну, если мой ученик вернётся ко мне с победой, и ты вдруг всё ещё будешь жив, то почему бы и нет. Я подумаю об этом. — стальной ворон вопреки моим опасениям, не разозлился, что я без его разрешения осмелился обратиться к нему.
Наверное, в этом было нечто особенно обидное — они ведь сами не считали нас своими рабами. Они просто не принимали нас всерьёз. Словно милых зверьков, что живут в ящике у тебя рядом с домом, за которыми забавно наблюдать, кормить с рук, и по нужде взять парочку на обеденный стол или на опыты. Всё равно ведь они не особо разумны.
И тем удивительнее, что всего этого не чувствовалось в Сайрисе. Человеку было глубоко плевать, хотя его дурацкое чувство юмора и заставляло
Вот если я своими действиями натворю ошибок, тогда действительно услышу его фирменное «бесполезен».
Не дожидаясь, пока её об этом попросят, девушка сиин опустилась на камни, одновременно принимая форму втрое меньшего белесого зверька, напоминавшего воронам белку с четырьмя заячьими ушами.
Затем так же быстро зверек вновь обратился прекрасной и грустной жрицей с копной грубо обрезанных по плечи темно-бирюзовых волос:
— Я не чувствую опасности внизу, крылатый владыка.
Голос девушки дрожал — слишком привык к тишине, да и безмятежную сонливость с неё разом сдуло, словно ледяным ветром с верхнего мира. Близкое присутствие стального ворона делало из Хьёны ожившую ледяную скульптуру.
Сайрис никогда не говорит всё до конца.
Я ошибался, когда счёл желание ненастоящего ворона спускаться вороньим маршрутом, а не моим, за признак недоверия. Нет, я просто не смог бы провести его так далеко.
Спуск в Подземье был долгим. Поначалу человек вёл себя расслабленно, достав в свете гирлянд свисавших лампочек вокруг лифта, принадлежности для раскуривания чёрного дыма. Присев на медный пол, он принялся чадить мерзостью, заставив меня с отвращением отвернуться и почти перевалиться через край.
Сам лифт представлял собой платформу с решёткой примерно по пояс. Далее шли четыре колонны, на которых держалась плоская крыша конструкции из медной решётки. Возможно, я бы рассмотрел все это подробнее, но даже находиться рядом с едким химическим дымом человека было неприятно. Сердце начинало биться чаще, а жуткие чёрные тени вокруг — казаться ещё более зловещими.
Крошечный светлячок посреди чёрной пустоты.
Когда-то давно, в детстве, я видел картину, где огромная рыба с открытой пастью готовилась проглотить крошечный источник света в лодке, несоизмеримо меньшей от размеров подводного чудовища.
Как и в прежние разы, после курения, человека потянуло на разговоры. Я был в целом не против, искренне надеясь, что беспечность вызвана не действием снадобья, а знанием реалий этого места и особенностей спуска из замороженного города древних ворон в недра мира Подземья.
А ещё я надеялся, что наша беседа станет своеобразным итогом его разговора с учителем. Если затронуть эту тему, можно будет невзначай узнать и о пределах доверия ворона лично мне.
— Что, запал на эту мелкую? Ну, ты слышал слова шефа — будешь полезен и будет у тебя жена. Если доживешь, конечно.
Сайрис хохотнул, но что именно в этом нашёл смешного человек, я так и не понял.
— Я знаю, что воронам неведомо слово «сочувствие». Вам тоже, человек?
— О, мою расу ты зря сюда лепишь. Люди — это самый разнообразный в мировоззрении вид под этим солнцем. Среди нас есть как полные говнюки, так и относительно неплохие ребята. Хотя, конечно, таких наивных аутистов, как вы, сиин, среди нас точно немного. Впрочем, готов поспорить что и такие найдутся…