Тропы зазеркалья
Шрифт:
На ночлег встал тут же, устроившись в одном из домов в глубине руин, и крыша над частью комнаты уцелела, и очаг, в который пошли ближайшие кусты и какие-то деревяшки. Надо сказать, было прохладно, и костер сильно выручил. Так закончился первый день Вяземского на сафари расколотого мира.
Эксперимент со слабой плашкой руны резерва дал вполне приемлемый результат, та легко восстановила половину его кубышки, и прошло это без какого-либо отката. Так что, Радим не зря рассовал все подобные трофеи с разбойников по разным пакетам. Теперь у него был резерв. Он быстро поглотил руны здоровья, ментальную защиту, стихийные, щита, но дальше стало тяжко, начала
Следующие дни были похожими друг на друга, скачки по переходам, зачистка тварей. С людьми больше не сталкивался, во всяком случае, в бою, видел один раз, даже пообщался, но это все.
На третий день Радим вернулся к зеркалу, через которое пришел. Заблокировав дверь, он достал хранилище французов, пора было попробовать увеличить собственные силы. За эти дни он прилично раскачал резерв, и если глаза его не обманывали, он обошел своего наставника по рунам, подполковника Пряхина, и теперь его кубышка равнялась девяти и трем люменов. Да уж, любой зеркальщик отдал бы многое, чтобы покачаться на черных тенях расколотого мира. За три дня Радим выбился в топ зеркальщиков не только России, но и мира. А еще он понял, что теперь может использовать руну гибели, просто потому, что может. Да, она сожрет все, что у него есть, но имея небольшой запас плашек, он восстановит это очень быстро.
Радим порезал палец и смочил кровью руну на хранилище, затем кровью вывел на правой ладони руну поглощения, аккуратно взялся за рукоять, чтобы не свезти рисунок, вздохнул и принялся творить руну гибели. Это было тяжело, она поддавалась крайне плохо, энергию жрала с невероятной скоростью. Он почти сразу пожалел, что решил это делать здесь, в расколотом мире, где расход силы куда больше, чем в обычном зазеркалье. Даже испугался, что не хватит, но обошлось, рука окуталась багровым светом, сейчас он бы смог без проблем и последствий пробить кулаком полуметровую кирпичную стену, но ему это было не нужно. Радим размахнулся и вонзил ритуальный нож точно в центр руны, клинок прошел через плашку из миродита, как сквозь брикет подтаявшего масла. Невероятная сила потекла через него в руку Вяземского, а от нее куда-то в центр груди, стало жарко.
Именно в этот момент окно под потолком разлетелось осколками, и внутрь стал проникать черные плотный туман, который медленно сформировался в висящий получеловеческий силуэт в бесформенном балахоне и накинутом на глаза капюшоне. Вяземский ощутил липкий страх, хотелось вскочить и бежать прочь, но он словно примерз к ножу, а тот, в свою очередь, застрял в хранилище, которое стало неподъемным. Левая рука потянулась к арбалету, который лежал на лавке перед ним, тот был небольшим, а дистанция в три метра смешной, можно и одной рукой управится. Но Дикий не успел, незваный гость ударил уже знакомыми ему лентами, которые устремились к нему, да так быстро, что даже глазом моргнуть не успел, как они оказались прямо перед ним. И именно в этот момент мир замер…
Эпилог
Один из стационарных телефонов на столе подполковника Ольги Ивановны Бушуевой выдал короткую трель.
— Подполковник Бушуева, — назвалась она подняв трубку.
— Здравия желаю, Ольга Ивановна, — раздался оттуда уже такой знакомой
— Здравия желаю, Сергей Витальевич, — ответила женщина, бросив взгляд в зеркало, вделанное в шкаф напротив ее стола, оттуда на Ольгу смотрела уставшая женщина, на лице которой не осталось ни следа недавнего счастья, только равнодушие и боль потери.
— Он не объявился? — поинтересовался Старостин.
— Вы звоните мне каждый день, товщ полковник, — устало произнесла Ольга, — и каждый день на протяжении почти двух месяцев я вам отвечаю одно и то же — нет, он не вернулся. Может, хватит? — не выдержав, прорычала в трубку Бушуева, соскочив с уставного языка. — Хватит спрашивать, хватит мне душу рвать. Он мертв, его больше нет. — Она со злостью саданула трубкой по аппарату, едва не разбив его.
Устало потерев лицо, Ольга встала и подошла к окну. Она оперлась руками на подоконник и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Заканчивался март, весна выдалась ранняя, снег почти сошел, а кое-где уже пробивалась зеленая травка. Только ее это не радовало. Уже как два месяца ее ничего не радовало. Три дня, про которые Радим говорил, прежде чем уйти, истекли, но его телефон так и не объявился в сети. Потом прошла неделя, она все равно ждала. Следуя инструкции, она связалась с Москвой. Приехали зеркальщики, и хоть с трудом, но вошли в его квартиру. Ни следов борьбы, ни следов бегства, все было так, словно хозяин вышел в магазин. Только вот его машину так и не удалось обнаружить. Подняли всех, но вранглер словно растворился. Полиция обыскала все стоянки и паркинги, ничего. Были отсмотрены тысячи часов записей с дорожных камер, джип Вяземского город не покидал. Через месяц она прекратила ждать, коллеги ее не узнавали, огонь, который горел в Ольге Бушуевой, погас. Как оказалось, для огня нужен всего лишь один любящий человек, а когда он исчезает, пламя гаснет. Москвичи уже давно вернулись в столицу, и только тревожили ее такими звонками. Это была очень извращенная пытка, и полковник Старостин не собирался ее прекращать. Ольга прикрыла глаза, не желая смотреть на долгожданную весну, в мыслях она вернулась в то январское утро, когда Радим купил дом. Он был так счастлив, и она вместе с ним. И что с того, что он через полгода станет ее? Зачем он ей без него? Как оказывается нужно мало времени, чтобы полюбить человека, месяц, всего месяц они были вместе, но, сколько он им подарил? А ведь там, в зазеркалье, страдает еще одна девчонка, которая носит под сердцем его ребенка. Об этом она узнала случайно, услышала разговор оперативника и московского ходока. Но как же она завидовала этой Лирее, она даже не сердилась на Радима. Она жалела только о том, что беременна не она…
Снова зазвонил телефон. Ольга обреченно вздохнула и, развернувшись, подняла трубку.
— Подполковник Бушуева слушает.
— Ольга Ивановна, — раздался оттуда голос Старостина, — простите, я понимаю, какую боль причиняю вам этими звонками, я больше не буду, но прошу вас, если Радим появится, наберите меня сразу же.
— Я позвоню, — согласилась Ольга, она была готова на все, только бы эта пытка прекратилась. — Но он не вернется, он оставил меня.
Она повесила трубку и направилась к шкафу. Достав изящный плащ, она накинула его на руку и, прихватив портфель, вышла из кабинета, ее ждала пустая квартира, которая причиняла ей не меньшую боль, чем полковник Старостин.
Конец второй книги.
Владимир ноябрь — февраль 2025 г.