Тросовый талреп
Шрифт:
— У нас тут проблема, — сказал Пиенаар. — Кто-то подделал.
— Что именно?
Мистер Смит поманил меня рукой. От него пахло ароматическим трубочным табаком. В руке он держал шариковую авторучку, словно дирижер свою палочку. Смит постучал авторучкой по крышке бочки.
— Поглядите, — сказал он. — И послушайте. Это не от бочки с детергентом.
— Но серийный номер тот самый, — возразил я.
— Присмотритесь, — продолжал он. — Вот тут, где краска стерлась. Под ней есть другая краска.
Я наклонился и посмотрел. Камни Камас-Билэча
— Мы не пользуемся этим цветом, — сообщил Смит, указывая своей авторучкой на красную полоску. — Во всяком случае, не для детергентов.
И он просиял, как будто доказал что-то очень важное.
— А для чего вы используете красный цвет? — полюбопытствовал я.
— Для мусора, — сказал Смит. — Грязные химикалии. То, что называется токсичными отходами.
Глава 20
Воцарилось молчание. Я слышал дыхание Смита и стук своего сердца. Фотография, сделанная Эваном, стычка Джимми Салливана с Дональдом Стюартом, рубцы на теле Джокки, огненное дыхание бочки в том сарае, в Дэнмерри... Они сначала не имели отношения друг к другу — все эти вещи. Но внезапно стали походить на слова в неизвестном мне языке, который я теперь начинал понимать.
— Как мог на бочке с отходами оказаться серийный номер промышленного детергента? — спросил я.
— В настоящий момент строить предположения невозможно, — заявил Пиенаар.
«Все правильно, Фрэзер, — подумал я. — Пора заставить этих ребят фонтанировать, как и полагается фонтанам». Я произнес вкрадчиво:
— Мне помнится, что существуют законы, запрещающие наносить на бочки с отходами краску нового цвета, снабжать их фальшивым клеймом и перевозить морем через границы.
Пиенаар резко побледнел, и его увесистый подбородок затрясся. Он сказал:
— Подобное обвинение я не обязан удостаивать каким-либо ответом. В Голландии, равно как и в Англии, существует закон о клевете.
— Мы вполне ответственная компания, — добавил Смит.
— Хватит, — сказал Пиенаар. — Беседа окончена.
Я пожал плечами:
— Как вам будет угодно. Можете выбросить меня из кабинета. Я остановлюсь у первого же телефона и позвоню пятерым журналистам, занимающимся охраной окружающей среды, и, конечно, в полицию.
— Про нас нечего будет публиковать, — сказал Смит.
Я посмотрел на Пиенаара. Его взгляд блуждал где-то далеко. Он явно обдумывал тот факт, что даже если объяснения «Бэч АГ» будут безукоризненными и у них вообще все в порядке, все равно вопросы у меня такие, что причинят компании огромный ущерб. Я взглянул на свои часы «Роллекс».
— Сейчас половина первого, — сказал я. — Даю вам время до двух.
Смит начал было говорить что-то, но я уже закрыл за собой дверь кабинета и покатил на своем «мерседесе» этак расслабленно в ресторан. Там я заказал себе жареных мидий с печеными яблоками и луком и в придачу пива. Ел я не спеша. А в кабинетах
Когда я вернулся в это белое здание, мистер Пиенаар выглядел постарше. Его пухлые руки оставили потные отпечатки на ореховой облицовке стола, когда он, вставая, оперся на них. Он улыбался.
— Мистер Смит сейчас явится, — произнес он как бы с облегчением. — Я думаю, у нас есть возможность указать вам на такие источники информации, которые принесут больше пользы вам, чем нам.
Я ответил ему улыбкой. Он просто собирался отфутболить меня подальше. И это было именно то место, куда я хотел попасть.
Вошел мистер Смит. Его трубка курилась очень весело, а в правой руке он держал крышку от бочки.
— Итак! — провозгласил Пиенаар в манере ведущего какого-нибудь шоу.
— Мы проделали рентгеновский анализ, — сказал Смит. — Мы обнаружили под этой желтой краской другой серийный номер. — Он сделал паузу. — И это безусловно серийный номер «Бэч АГ» для отходов.
Я улыбнулся и ему, и мистеру Пиенаару. Мистер Пиенаар улыбнулся мне. «Мы с вами откровенны и открыты, — говорила эта улыбка. — Хотя могли бы припрятать все это и подсунуть вам любой старый товарный счет. Но „Бэч АГ“ не может лгать».
— Так или иначе, этот серийный номер создает проблему, — продолжал Смит. — Поскольку речь идет о партии товаров, взятых у нас по контракту одним поставщиком. Хотя в данном случае мы, разумеется, не можем нести за это ответственность.
— В самом деле, — согласился я. Последовала пауза. — Но не кажется ли вам, что не следует в дальнейшем прибегать к услугам такого поставщика, который может позволить случиться подобному.
— Мы глубоко сожалеем, — сказал Смит.
— Возможно, вы могли бы информировать меня, кто этот поставщик? — спросил я.
— В данном контракте существует пункт о конфиденциальности...
— Ну, на чисто информационной основе. Чтобы помочь мне с дальнейшим ведением моего дела. Поскольку компания «Бэч АГ», похоже, ни с какой стороны не заслуживает порицания и по-настоящему стремится к сотрудничеству.
По глазам Пиенаара было видно, что он прикидывает, насколько важна для него подобная сделка.
— Очень хорошо, — сказал он. — Вы должны подписать оправдывающий нас документ.
Он что-то сказал в селектор, потом уселся обратно в кресло. Смит набивал свою трубку.
— Между прочим, — небрежно обронил я, — не работает ли на вашу компанию некий Курт Мансини?
Пиенаар нажал на клавишу своего компьютера.
— Нет, — сказал он. — У нас такой фамилии не значится.
— Очень плохо, — сказал я.
Теперь, когда я увидел «Бэч АГ» в действии, я ничему не удивлялся. Вошел секретарь. Я подписал документ, предписывающий мне соблюдать конфиденциальность и снимающий с «Бэч АГ» какую-либо вину. Все это не стоило даже бумаги, на которой было написано, но для Пиенаара это был способ сохранить лицо. После этого Пиенаар протянул мне чистый конверт.