Трость с секретом
Шрифт:
– Пока у вас одни подозрения. Но мне неясно, к чему Бутылло так тщательно скрывать историю приобретения трости? Не купил ли он ее у какого-нибудь вора?
– Или у убийцы, который боится разоблачения.
– Вы шутите!
– В тросточке штык. Ведь не для украшения же он!
– Это было полвека назад, первого ее хозяина давно нет на свете.
– Вы сказали: первого хозяина. А кто знает остальных хозяев? В чьих руках она была и кому служила? Вот что меня интересует.
В пять часов вечера они вернулись в Лодзь. Тут Генрик вспомнил,
29 мая, ночь
Его разбудил звонок. Зажег ночник, посмотрел на часы – без пяти одиннадцать. Подбежал к двери и широко распахнул ее. В холле горел свет. Он увидел Розанну.
– Едва успела, могли закрыть парадное, – сказала она, тяжело дыша.
Без всяких объяснений, не обращая внимания на то, что Генрик был в пижаме, она прошла прямо в комнату. Светлый плащ девушки был сильно запачкан. Розанна швырнула на кресло большую кожаную сумку. Потом накрыла сумку плащом. Сама села в другое кресло, потянулась, зевнула.
– Я буду у вас ночевать.
Генрика снова возмутило, что она так бесцеремонно распоряжается в его квартире. Он указал ей на стоящее в углу кресло-кровать.
– Хорошо, – кивнула она.
Пошла в ванную, вскоре он услышал шум колонки. Генрик разложил кресло, вытащил из тахты запасную подушку, чистые простыни и теплое одеяло. Приготовил постель, а так как купание затягивалось, он оставил маленький свет и лег на тахту. Она вошла в комнату в купальном халате.
– Я не могла идти к себе: Лолек с ребятами поджидали меня у моего дома.
Погасила лампу, скрипнули пружины кресла-кровати.
– Я знаю, вы думаете обо мне очень плохо. Но вы ошибаетесь.
Ее ложь бесила Генрика. Он подумал, что Розанна может, чего доброго, его обворовать. А обращаться в милицию, не зная ни ее имени, ни адреса, смешно.
Поднялся с тахты, вышел в коридор. Закрыл входную дверь на ключ, а ключ спрятал под ванной. Вернулся в комнату и залез под одеяло. Тахта была широкая, он лежал на самом краю. Прошло довольно много времени, и вдруг, к своему удивлению, он почувствовал на своей щеке ее дыхание.
– Там было слишком жестко, – объяснила Розанна. – Ты сердишься? – шепотом спросила она. – Ну, не сердись! – И поцеловала Генрика в губы.
30 мая
Утром она не могла его добудиться. Когда он открыл глаза, Розанна была уже одета и умыта.
– Где ты спрятал ключи? – спросила она, брызгая на него водой из стакана.
– Куда тебе торопиться? Сегодня воскресенье, – позевывая, сказал он.
– У меня сегодня показ моделей. Хочешь, чтобы меня выгнали с работы?
– Тебя все равно выгонят, ты плохо себя ведешь.
– Свинья! – Она осмотрела свой перепачканный плащ и решила его почистить.
Генрик подумал: «Выпущу ее, а вдруг она что-нибудь стащила?»
Он спрыгнул с тахты и заглянул в сумку, лежащую на кресле. Там лежали всякие женские мелочи: помада, кошелек, носовой платок. На самом дне лежал пистолет марки «ТТ». «Вот ты какая!»—проворчал он и юркнул на тахту. Розанна вернулась в комнату в плаще.
– Ну, открывай дверь, мне нужно торопиться! – воскликнула она, закинув сумку через плечо.
Притворяясь донельзя сонным, он поплелся в ванную, достал ключ и открыл дверь.
– Чао! – сказала она и поцеловала его в щеку.
– Чао, – зевнул Генрик, захлопнул дверь и помчался к тахте.
Проснулся он в двенадцатом часу. Вспомнил, что сегодня воскресенье и не надо идти в редакцию. Закурил натощак сигарету– ставить чай ему было лень. В час позавтракал. Выспавшийся и довольный собой, он включил проигрыватель, поставил «На сопках Маньчжурии» и только отправился бриться, как опять позвонили в дверь. Не смывая мыльной пены, он открыл дверь.
– День добрый! – обратился к Генрику незнакомый тучный мужчина. Не переступая порог, он предъявил свое удостоверение. Никому не пришло бы в голову, что этот толстый бодрячок в поношенном костюме может оказаться следователем милиции. Генрик подумал, что он один из тех специалистов по истории криминалистики, о которых упоминал майор Бучек.
Гость уселся в кресло, широкополую шляпу положил на стоящий рядом столик. Указав на тросточку, он вежливо спросил:
– Вы не смогли бы показать мне эту игрушку? Генрик подал ему трость.
– Надо сильно дернуть за ручку.
Гость вырвал штык из ножен, осмотрел острие, покивал головой как бы в такт своим мыслям, потом спрятал штык обратно. Положив руку на набалдашник, он произнес:
– Я хотел бы с вами поговорить.
– Если вы не возражаете, я сначала добреюсь.
– Конечно, конечно!
Генрик побрился, вымыл лицо, побрызгал одеколоном.
– Я в вашем распоряжении, – сказал он, убирая постель с тахты.
– Мне хочется узнать: давно ли она у вас?
– Так вот в чем дело! – обрадовался Генрик. – С удовольствием отвечу.
Сначала он рассказал о безобразиях на Старом кладбище, которые и натолкнули его на мысль приобрести себе трость. Рассказал о стычке с Лолеком, о своем решении узнать историю трости. Изобразил сцену встречи с лже-Рикертом, вспомнил о таинственном звонке реквизитора и описал визит к Бутылло. Сообщил, что признал в Бутылло субъекта, хозяйничавшего в квартире Рикерта.
– Бутылло отправился на машине в Лодзь, – закончил он. – Тогда я вернулся к его жене, соврал, будто забыл спросить Бутылло о человеке, продавшем ему трость. Она сказала мне, что трость появилась в их доме только в этом году, но не знает имени человека, продавшего ее мужу. Таким образом, я пришел к выводу, что Бутылло хочет скрыть происхождение трости.